В доме, помимо дочери Ортии, его возвращения дожидался гостивший у них купец Диагор. Они и встретили Прета, столь странного в поведении.
На их расспросы о случившемся с ним Лисипп, кроме того, что знал, ничего добавить и пояснить не мог. Диагор, отложив отъезд, остался ещё на время, желая помочь Ортии и узнать о причинах перемен, произошедших с Претом. Дважды потребовав от Лисиппа подробного изложения, понимая, что рано или поздно, но его друг придёт в обычное состояние, не запрещая давать ему вино, старец стал подолгу размышлять, сопоставляя всё известное ему о тех местах в Красном море. Он понимал, что чему-то страшному подвергся Прет, иначе, как он полагал, сильный и здоровый мужчина не мог вот так в один миг поседеть. Этот факт более всего тревожил Диагора, не знавшего за свою долгую жизнь ни единого подобного случая.
Прошло пять томительных дней, пока Прет не начал приходить в себя. Он попросил принести ему еды, и это его простое желание уже было хорошим признаком, свидетельствующим о его выздоровлении. В доме всё сразу ожило. Люди засуетились, радуясь тому, что подступившая было беда обошла их хозяина стороной.
Сидя за столом, Диагор незаметно, но внимательно следил за другом, с удовольствием отметив про себя его привычный осознанный взгляд. В последующие дни, не досаждая ему вопросами, выжидая подходящее для этого время, он занимался своими торговыми делами, поручая различные задания двум своим помощникам.
Однажды, находясь во дворе, он обратил внимание на то, как Прет, стоя на ступенях, пристально рассматривал цветы. Его взор был преисполнен повышенной настороженности и чрезмерной напряжённости. Диагору в этот момент очень хотелось узнать обо всём творящемся в голове его друга, но он по-прежнему вёл себя сдержанно, понимая, что ещё не подошло нужное время.
Ортия была счастлива. Бессонные ночи теперь казались ей чем-то далёким и не связанным с отцом. Его временный недуг, так сильно напугавший её, почти прошёл, и всё в семье становилось как прежде, спокойным и привычным. И только думы о Дантале, оттеснённые в эти дни, нахлынули с новой силой, бередя её юную душу, вызывая тревожные мысли. Слишком рано ей довелось познать одну из главных участей женщины – долгое и терпеливое ожидание родных людей. В её жизни всё происходило именно так.
Вчера она наконец дождалась возвращения одного очень дорогого ей человека – отца, и казалось бы, что ей надо быть радостной, но уже сегодня она опять ждала появления другого человека, не менее важного для неё, коим являлся Дантал.
Каждый раз при воспоминании о матери она не переставала удивляться её мудрости. Вот и сейчас из памяти всплыли её слова: «Дочь моя, знай, что из дальних дорог единой душой и телом возвращаются только те, по ком скучает и думает хотя бы один человек. Даже если он и ребёнок. Туда же, где этого нет, может вернуться лишь тело».
* * *
– Послушай, Диагор, я как-то слышал о том, что много людей бесследно пропали на южных границах. Ты не знаешь, что там произошло? – однажды вечером, сидя на ступенях дома, спросил Прет.
«Ну наконец-то я дождался этого момента», – подумал старец.
Довольный переменами в друге, присаживаясь рядом с ним, он негромко ответил:
– Разное говорят. Никто толком ничего не знает. Одно известно точно: войска направлены туда. К ним в походе приданы мастеровые люди. Видать, надолго пошли. К чему ты спросил о них?
