Дао Вероники. Книга о необычайном - страница 26

– Ты просто не понимаешь, что такое гендерное растождествление. Это не отказ от своего пола, это – отказ от стереотипов, каким должен быть человек того или иного пола. Здесь работает принцип «больше отдаёшь – больше получаешь», поэтому, когда перестаёшь зависеть от гендерной обусловленности, приобретаешь силу обоих полов. Когда я прекратила постоянно повторять себе, что я – женщина, то стала только более женственной.

– Но как же женская и мужская энергии… – собрался было спорить я, но Вероника перебила меня:

– Ты своими глазами видел эти энергии?

– Нет, но…

– Тогда зачем ты повторяешь чьи-то чужие слова? Если бы ты мог видеть то, что называешь энергией, тебе и в голову не пришло бы делить её на мужскую и женскую. Да и как бы то ни было ещё – тоже.

– Откуда ты это знаешь? – скептически осведомился я.

– Знаю! – категорично отрезала она и выразительно приподняла брови.

Всего за неделю Вероника стала мне совсем родной. Само её присутствие рядом вселяло надежды в мою жизнь, которая с недавних пор стала какой-то серой. Впервые за долгое время я не думал ни о прошлом, ни о будущем, и казалось, что именно этой девушки мне не хватало, чтобы ощутить всю полноту существования. Аллегорически выражаясь, на горизонте моей жизни расцвела заря, я чувствовал себя полным сил и решимости. Тогда я и представить себе не мог, что эта сиануквильская заря заманивала в бесконечные подземелья, из которых мне уже не суждено было вернуться назад.

Однажды вечером мы отправились к морю встречать закат. Мы сидели на берегу, молчали и смотрели на бесконечную морскую гладь; тишину нарушал только шум прибоя, да где-то вдалеке, периодически вскрикивая, играли местные дети.

– Ника, у меня такое ощущение, что мы с тобой одной породы, – задумчиво сказал я, глядя вдаль. – Мы вместе всего неделю, но кажется, что прошёл целый год.

– Мы и есть одной породы, – Вероника ласково ткнулась носом мне в плечо. – Знаешь, в Пномпене, когда ты сел рядом со мной у реки, я сразу увидела, что Лепесточный пёс стоит за твоей спиной. И ты действовал так уверенно, будто знал это и искал меня.

Я обнял её и улыбнулся.

– Просто ты мне очень понравилась.

– Разумеется, понравилась, – без тени смущения заявила она. – Я не могла не понравиться тому, за чьей спиной стоит Лепесточный. Дело было совсем в другом. Ты меня узнал, но не понял этого и попытался воспринять как девушку, с которой хочется весело провести время.

Я собрался было возразить, но Вероника жестом остановила меня и продолжила:

– Ты меня узнал, потому что Лепесточный узнал ту, что стоит за моей спиной. Мы с тобой одной породы, потому что наши проводники тоже одной породы.

– А кто стоит за твоей спиной? – осторожно поинтересовался я.

– Это неважно. Важно то, что где-то глубоко внутри себя ты чувствуешь, что тебя – два, и один из них не человеческой природы. Но ты упорно не желаешь этого признавать.

Вероятно, на моём лице отразилось всё, что я испытывал: замешательство, неверие и одновременно – попытка понять, и Веронику это здорово позабавило.

– Что, боишься меня? – заулыбалась она.

Я тоже попытался изобразить улыбку, но получилось это так неубедительно, что Вероника совсем развеселилась.

– Иногда ты действуешь так, как будто слышишь зов, но при этом ты ничего не слышишь, – смеясь, сказала она.

– Какой ещё зов?

– Зов сердца, – Вероника повертела рукой, подбирая слова. – Такое состояние, когда безусловно знаешь, что, как и когда надо делать.