Дар Авирвэля - страница 23

Наступило затишье. Полное молчание.

Даже ветер смолк. Осталось только дыхание раззадоренных воинов. Они знали, что придётся сражаться, но отсрочивали этот момент, как только могли. Они стояли, смотрели друг на друга – один через плечо, другой через длинные уши, – полные огня и камней в груди. Любой упавший поблизости листок мог начать бой. Любое движение. И любой шорох.

Испуганный ребёнок бросился прочь. И в этот момент клинок Айвы почти вошёл в чужую шею! Когу сумел увернуться и быстро выдернул длинный меч из ножен. Схватил рукоять обеими руками и встал в робко-угрожающую позу. В глубине души он боялся, что не сумеет убить своего давнего друга, что так бесстрашно взирал смерти в глаза. Ведь этот поединок – далеко не первый, в котором Айва убивал своих самых близких друзей…

Мужчина достал из-за пояса ещё один кинжал. Если он замахнётся и правильно рассчитает траекторию – это небольшое оружие принесёт либо мучительную боль, либо неминуемую смерть! Надо действовать – так решил Когу, – и со всей силы размахнулся мечом, но Айва отскочил прочь и молниеносно разрезал плечо противника! Тот издал тихое мычание, несколько притупляющее неприятное покалывание, и взял меч в здоровую руку. Это было тяжело, ведь оружие, пусть и являлось полуторным, но больше подходило под категорию неполноценных двуручных мечей. Жилистые руки удержали его, но израсходовали на это больше необходимых сил. Однако Айва подождал, пока его брат придёт в себя, и продолжил бой лишь после встречного удара мечом. Лезвие тут же оказалось зажато меж зубьями и совершенно потеряло всю свою мощь. Одним привычным движением Айва перевёл основное давление на свою сторону, толкнул Когу ногой и отбросил его оружие на пару метров вбок!

Мужчина резко превратился в растерянного мальчика, и лишь через несколько секунд сумел прийти в себя. Как раз в это время Айва собирался нанести критический удар. Но, во благо случая и рефлексов, Когу вновь увернулся и схватил меч.

– Хватит играться, брат! Я знаю, что ты способен на большее! Иначе бы тебя не послали за мной!

Айва рычал так грозно, а глаза его так сверкали, что Когу сковал лютый страх. Но вовсе не страх смерти, не страх боли и не страх разлуки. Его раздирал тот самый страх, из-за которого его руки не могли подняться на брата: он боялся услышать его предсмертный вскрик.

Прошло несколько мгновений. Айва прекрасно понимал всю ту кашу, что царила в голове юного брата. Он видел это по бегающему взгляду, по приоткрытому рту, по частому дыханию. Даже согбенная под грузом волнений спина будто пыталась придавить своего хозяина. Он лишился последних душевных сил. Меч выпал из дрожащей руки, а колени подкосились под невыносимым весом ссутуленной спины. Когу сел на колени, как садятся во время молитвы, и опустил на них уставшие руки. Айва понял, что выиграл этот бой. Потом его прошибло осознание того, что он убил слишком многих братьев и даже сестёр. И на какой-то миг он возненавидел себя. Возненавидел свою одежду, возненавидел свои клинки. Возненавидел свою суть.

Он подошёл к брату и опустился перед ним. Он всё ещё не стремился выпускать оружие из рук, но явно переборол взрыв энергии, что случался во время каждого серьёзного поединка. Сложил руки, сжимая клинки, и слабо поклонился.

– Прости меня, Когу. Я не хотел причинить тебе вред. Но я также не хочу, чтобы ты причинил вред моей подопечной. И если ты не набросишься на неё, когда мы пойдём прочь – я не трону тебя. Обещаю.