Дар Авирвэля - страница 41

– Естественно.

– Но вы не пользуетесь этим!

– Почему же? У нас есть паровозы, станки и заводы…

– Тогда зачем вы продолжаете жить в какой-то «эпохе возрождения», если знаете обо всех благах природы?

– Это не природные блага, мой друг. И мы не имеем права сильно вредить природе Эваса. Это вы, люди, можете позволить себе такую роскошь. Вы можете позволить себе жить в продвинутом мире, прямо как Эйваз когда-то, и не беспокоиться о вселенском смысле каждого сделанного шага. Но здесь… мы живём в ином мире – не забывай об этом. Что более важно, мы живём в самом центре Вселенной. Гармония этого мира зиждется на двух противоположностях: любви и ненависти. Наш родной Эвас, пусть и считается «отсталым» и консервативным, но имеет на то веские основания – он проповедует любовь… в идеале, конечно. Мы можем отходить от этого утверждения, организуя военные кампании и разрушая свои социальные устои, но мы не имеем права сильно вредить окружающей среде. Если её состояние будет осложнено искусственным путём, то все существующие миры ждёт упадок. С Эйвазом, к сожалению или счастью, наоборот.

– Значит, положение Эваса не позволяет вам совершенствоваться?

– Мы находим иные пути для этого. Опять же, появление философий и пары религий – следствие невозможного материального развития. Но, по неизвестной причине, Эвас допускает существование паровой техники. Ты, скорее всего, не заметил, но Альмандин связывает большая цепь железных дорог. Также, есть порты для кораблей и пароходов. Хочется верить, что подобный уклад жизни продлится и после смерти наших далёких потомков. А иначе… придётся вернуться в самые низы эволюции, – Айва улыбнулся, грея под огнём ноги. Его глаза смотрели куда-то за пределы этой реальности.

– Интересно… А между городами и деревнями вы путешествуете на лошадях?

– Да, конечно. Любой уважающий себя эльрин имеет хотя бы одну лошадь – именно для перемещений между небольшими пунктами. Хотя, бывают случаи, когда всадники отказываются от поездов и кораблей, отдавая предпочтение конным путешествиям. Я нахожу это весьма безрассудным и бессмысленным занятием, но не мне судить их.

– Значит, у меня тоже может быть лошадь…

– Нет. Ты ведь человек, из совсем другого мира и, как я уже говорил, если пробудешь здесь дольше положенного… – Айва издал смешок. – За распространение этой информации меня могут обезглавить. Так что я промолчу. Но существо из иного мира не может завести себе питомца, даже если он был найден полуживым на обочине дороги. Таковы порядки.

– Порядки меняются.

– Они изменятся, только если ты останешься здесь по истечении трёх месяцев. Но это невозможно.

– Почему ты так думаешь? Я вот возьму – и останусь! – Артур радостно осклабился и выпрямился, демонстрируя свою непреклонность и убеждённость в собственных словах. Даже болезнь не сумела сразить его боевой дух, а желание прожить жизнь в этом чудном месте лишь подкрепляло детскую страсть, делая её всё более и более слепой и немой для каких-либо встречных аргументов.

– Я не позволю тебе остаться, Артур. Если ты не уйдёшь по своей воле, мне придётся вести тебя против неё. Но я не горю стремлением испортить наши хорошие отношения так быстро.

– Да, Артур. Если ты останешься – произойдёт что-то нехорошее. Мы не можем сказать тебе, что это, но так оно и есть! – Киама придвинулась к разогревшемуся юноше и посмотрела на него самым умилительным взглядом, какой когда-либо проглядывался сквозь очи живого существа. – Лучше уйди в конце инглии и возвращайся в следующем году! Мы будем ждать тебя и ни за что не забудем!