Дар или проклятье Мойры - страница 3

– Не смей произносить это имя! – в следующую секунду мужчина уже сдавливал горло несчастной одной рукой, но вовремя опомнившись, швырнул ее на пол и отвернулся. Рана еще слишком свежа, не смотря на прошедшие годы. Все еще перед глазами стоит картина того, как он собственными руками убивает единственного человека, ради которого он мог бы попытаться что-то изменить в этом мире и измениться сам. Она была всем для него, и он так глупо ее потерял. Не поверил, возомнил себя могущественнее Бога, могущественнее древних, могущественнее всех. Решил, что на него ее предсказания не распространяются, и забыл о них, посмеявшись. Но она никогда не ошибалась. Сначала он выжег ее глаза, когда она предсказала ему смерть от собственной руки, а потом сжег ее душу в попытке спасти. – Где Аластер?

– Лично сопровождает старуху сюда, ее нельзя перемещать. Сдохнет. – Хрипя и задыхаясь от боли, девушка все же смогла достойно ответить. За проявленную слабость она могла лишиться жизни в ту же минуту, поэтому она поднялась на ноги, несмотря на боль и выжигающий изнутри ужас. А бояться было чего. После смерти той ведьмы, повелитель буквально слетел с катушек и убивал и за меньшие провинности.

– Когда?

– К утру она будет здесь, мой повелитель, – склонив голову, рыжая мечтала поскорее покинуть этот кабинет, чтоб оправиться от полученных травм и с новыми силами служить Хозяину. Преданность была в крови у всех демонов, такими их создал их повелитель. Никогда и ни один демон даже в мыслях не допускал ослушаться или оспорить приказ. Они слепо верили и подчинялись Хозяину, а он за это сохранял им жизнь и позволял в свободное от службы время утолять свою жажду крови так, как им заблагорассудится.

– Сгинь. – Скомандовал демон и девушка растворилась в воздухе, слегка перекосившись от терзаемой ее боли и вздохом облегчения. Вернувшись за свой стол, мужчина с замиранием сердца уставился на лежащую перед ним карту, – Значит, ты уже родилась? – усмехнулся он и провел рукой по карте, разглаживая несуществующие складки. И в этот раз Мойра говорила правду. Она передала свои знания и умения какой-то девчонке, которая должна была еще родиться, а вот где и когда это оставалось большим вопросом. Поэтому все эти годы велась охота на всех прорицателей, предсказателей и гадалок, все они доставлялись в замок Хозяина, допрашивались, кого-то приходилось пытать, а потом всех без исключения убивали. И вот, наконец, победа не за горами, нужно только убить девчонку, а потом уже исполнить давнюю мечту, подчинить себе весь этот мир, а потом и остальные. – Где же ты спряталась, сладкая? Скоро мы встретимся.

* * *

– Папа, они опять сбежали! – На кухню трактира влетела разъяренная молодая девушка с каштановыми волосами, одета она в бардовое летнее платьице с открытыми рукавами и едва прикрывающее колени. Ей была невыносима мысль о том, что противная оборванка подобранная ее родителями с улицы может стать полноправным членом ее семьи, если брат добьется желаемого. А уж то, что младший брат женится раньше нее, просто приводило ее в бешенство. Это было как минимум не честно. – Вышвырни эту ведьму отсюда, она совращает твоего сына!

– Милана не ведьма, – совершенно спокойно ответил высокий седой мужчина, не отрываясь от приготовления огромного чана супа на обед для посетителей трактира. Что он еще мог сказать своей дочери? Она была слишком упряма, чтоб понять, что он должен был приютить дочь погибшего лучшего друга. Оставив ее в беде, он бы предал память человека, заслонившего его собственным телом от отравленной стрелы прихвостня демонов. Перед смертью друг попросил лишь об одном, помочь его жене и дочери. Вернувшись с войны и придя в дом лучшего друга, Даман предложил свою помощь, но был выставлен за дверь и обвинен в убийстве. Гасмина запретила ему появляться даже в деревне, не говоря уже о пороге их с Миланой дома. А спустя год, работая в поле близ Жуткого леса, он увидел вышедшую к людям девочку, которая была похожа на саму смерть. В этой оборванной и невозможно худой девчушке он узнал всегда веселую и жизнерадостную дочь погибшего друга, только теперь глаза малышки погасли, в них не было даже отчаяния, только боль, которую до сих пор ему так и не удалось ничем заглушить. Он принял девочку в свою семью и растил как собственную дочь, но Милана слишком хорошо помнила день, когда родная мать отказалась от нее и выгнала в лес умирать, а она выжила назло всему миру, и он был просто обязан позаботиться о ней. Когда дети подросли и Тодор начал проявлять симпатию к несчастной, у главы семейства появилась надежда на то, что девушка, наконец, оттает и начнет радоваться жизни как прежде. Но годы шли, и ничего не менялось, все попытки Тодора обратить ее внимание на себя провалились. Единственным человеком, кто не был рад появлению в их семье Миланы, стала Тирида, старшая дочь, она ревновала родителей и брата, считая, что все их внимание должно уделяться только ей, – передай гостям, что на обед у нас сегодня суп гахайн.