Эмоциональном, имеется в виду.
Любопытно, брови моего собеседника действительно поползли вверх или мне чудится их явственный скрип? Мужчина очень удивился нападению (пускай словесному) от беззащитной слепой.
– Верно я сказал. Вы отважная девушка, лаира Тайлин. Жаль.
Чего ему жаль, естественно, не уточнил. И зачем, спрашивается, вообще затеял этот разговор?
Злюсь ещё сильнее, но уже молча.
Меж тем мы минули несколько лестниц, которые вели исключительно вниз.
В голову скопом, без очереди лезли пугающие мысли, одна другой страшнее, и, стремясь абстрагироваться от них, я сосредоточилась на том, чтобы запомнить дорогу. Потом можно будет воссоздать карту замка. Или дворца?
Усердно скрипела мозгами, но добилась я только того, что от перенапряжения затрещала голова.
– А по-моему, она просто глупая, как курица, – вдруг послышался совсем рядом звонкий мальчишеский голосок.
От неожиданности я так испугалась, что чуть не отдала концы.
– Когда в загоне режут куриц и баранов, у них такие же глаза. Вспомни, как они таращатся на мясника Гринлифа. Во-от! Эта так же смотрит.
– Так слепая же! Поэтому смотрит в одну точку. Она притворяется глупой, а на алтаре ка-а-ак задаст! – вступил в разговор ещё один мальчик, кажется, помладше.
– Да что ты понимаешь!
– Да не меньше тебя!
Я завертела головой, потому что голоса начали хаотично и очень быстро перемещаться по залу, будто их владельцы стали носиться друг за другом с огромной скоростью, и Дариас недовольно проворчал:
– Что, всё-таки подёргаться приспичило?
– Не-ет, – недоумённо ответила, – а вы ничего не слышите?
– Она нас слышит! – воскликнули в унисон оба мальчишки, – вот это да!
И стало очень тихо. До звона в ушах.
– Что я должен слышать?
– Ничего. Показалось, наверное.
– Слуховые галлюцинации при слепоте – это бывает, – «успокоил» Дариас, а через несколько минут сообщил:
– Мы пришли, входите.
В этом помещении воздух был густым, до отказа наполненным ароматами пряностей и зажжённых свечей. Где-то слева потрескивали горящие поленья, и ноги теперь ступали не по деревянному паркету, а по гулким камням.
Мне почудился лёгкий порыв ветра, и сразу же раздался знакомый бархатный голос:
– Давай её сразу сюда. Время не терпит. Полнолуние через пять минут.
– Не хотите усыпить её, учитель?
Дариас выпустил мою руку и куда-то отошёл. Последовавшие за этим манёвром шорохи и звяканья мне не понравились. Что он там химичит?
– Нет, тогда контур её души станет более зыбким, и может не совпасть с контуром души Мерлинды, – отрезал маг, – Вообще, знаешь, это что-то невероятное – единственный возможный носитель. На моём веку подобных случаев не бывало.
Говорит так, будто ему в обед триста лет. А голос молодой, никогда бы не дала больше тридцати – у моего зятя такой. Не по красоте, конечно, а по возрасту.
– Обездвижь её, Дариас, – распорядился Эртон, и я перестала отвечать за своё (ну, почти своё) тело.
Получившуюся безвольную болванку подняли и положили на что-то холодное и жёсткое. Каменная плита? Потом произвели какие-то манипуляции над телом и вокруг него (я впервые порадовалась, что ничего не вижу), и маг хладнокровно объявил:
– Ждём.
От новых запахов, которыми мужчины окурили то ли меня, то ли помещение, засвербело в носу, глаза начали слезиться. Пару минут ничего не происходило, а затем понеслось:
– Есть! Процесс запущен… Учитель, нет контакта!
– Прибавь чатхи
