Дар любви. Воспоминания о протоиерее Феодоре - страница 47

Когда Феде пошел второй год, Наталья Ивановна уже не жила у нас постоянно и лишь изредка наезжала. Зимой следить за Федей мне помогали дети. А вот как стало тепло, разбегались старшие по поляне, никто не хотел сидеть около Феденьки. Тогда мы с Володей нашли выход из положения. Мы нарисовали циферблат, распределили часы дня по всем ребятам, ведь с племянниками их было семеро. Кому час, кому полтора – весь день был расписан на этих самодельных часах. А учились в школе старшие кто в первую, кто во вторую смену. Теперь я могла требовать, чтобы в свой дежурный час школьники не отходили от Феди: катали его в колясочке, водили за ручку, играли в песок, но глаз с малыша не сводили. За это им полагалось денежное вознаграждение на мороженое. Вечером ребята подходили к батюшке, и он с ними рассчитывался: кому десять, кому пятнадцать, кому двадцать копеек. Дети сияли от счастья – ведь это был их первый заработок в жизни. А следить за Федей приходилось не один год. Мальчик был очень наблюдательный, за всем кругом следил, все запоминал – что и как делается, за все брался сам, никого не спрашивая. Я часто обращалась к Федюше за помощью: «Феденька, найди мой фартук» – или: «Федюша, ты не знаешь ли, где мне взять ножницы?», «А где у папы молоток лежит?». И малыш, еще не научившись говорить, все мне находил и быстро приносил. Ему было года три, когда я из кухни услышала его не раз повторяющуюся просьбу к Симе:

– Уйди, не подсматривай! Иди делай свои уроки, не подглядывай, что я делаю!

Голосок Феди звучал все настойчивее, и мне казалось, что малыш вот-вот заплачет. А Серафим стоял у двери в столовую и то и дело заглядывал туда.

Однажды, когда Феде было два года, в Гребнево в храм приехал епископ Стефан. Я взяла Феденьку в храм, где он проспал около меня всю службу. Владыка произнес прекрасную проповедь. Мне навсегда запомнились его слова: «Все вы, хозяюшки, каждый день чистите картошку. За этим делом нетрудно про себя читать Иисусову молитву. Так читайте ее: хотя пять, хотя семь минут, но ежедневно призовете Господа…»

Раньше я видела владыку Стефана, когда еще была школьницей, тогда его звали Сергей Алексеевич. Он был врачом. Родители мои говорили, что советуются с Сергеем Алексеевичем насчет здоровья папы и Сережи, но, кажется, это было не так. Зачем тогда уводили Сергея Алексеевича в папин кабинет? Зачем нас, детей, туда не пускали, пока Сергей Алексеевич был у папы? Я только впоследствии узнала, что Сергей Алексеевич был уже тайным священником, что он был тоже из «маросейских». Потом Сергей Алексеевич был арестован, отбыл ссылку, вернулся в Москву. А в начале 60-х годов Сергей Алексеевич был уже викарием Патриарха, епископом Можайским.

Мне хотелось, чтобы владыка благословил моих детей, ведь все, кто его лично знал, считали его исповедником, святым человеком. Когда был окончен послеобеденный осмотр территории храмов и служебных построек, отец Димитрий пошел провожать владыку к воротам ограды, за которой уже стояла легковая машина. Духовенство шло за владыкой, а вдоль дорожки я выстроила своих ребятишек. Они протянули ручонки, прося благословения. Владыка бережно, благоговейно осенял каждого крестом. Двухлетнего Федюшу оттеснили назад, тогда я сказала:

– Владыка, вот еще один, младший, тут… – И я раздвинула столпившихся детей.

Владыка взглянул на Федю и тихо ахнул. Чему, казалось, удивляться? Малыш в темно-синем бархатном остроконечном капюшончике. Но владыка уже не смотрел на него, а медленно поднимал кверху свою голову, пока взгляд его не достиг чего-то необычайного, пред чем владыка застыл, так и оставшись стоять с поднятой рукой. Все кругом замерли.