Дар любви. Воспоминания о протоиерее Феодоре - страница 51

Я чувствовала его безграничную любовь, когда он бывал со мною в храме. Я стояла на клиросе, вокруг меня пел левый хор. Держать ребенка на руках было тяжело, я опиралась рукой на широкий, обитый бархатом валик деревянной загородочки. Сидя на этих перилах,

Федя засыпал, прижавшись ко мне. А на стене над Федей красовался выписанный во весь рост его ангел – святой великомученик Феодор Стратилат. Федюша в возрасте двух-трех лет мог спать на службе под пение хора, просыпался, целуя меня, улыбающийся, довольный.

С папочкой своим он очень дружил, использовал отца как учи теля литургики. Бывало, приедет отец усталый, ляжет на диван, а Федя говорит:

– Ты, папочка, отдыхай, только мне подсказывай, когда я ошибаюсь или не знаю, что говорить. – И Федюша благоговейно облачался в свои священные одежды, доставшиеся ему от старших братьев. Федя произносил ектеньи, делал возгласы, часто спрашивал у отца: – А дальше что?

– Дальше идет пение. – И отец тихо пел молитвы.

Федя слушал и старался все запоминать. В пять лет он уже пел литургию верных.

Один старенький, заслуженный священник рассказал мне следующее:

– Я шел к жертвеннику во время пения Херувимской. Федя смотрел на меня в упор, стуча пальцем по своей курчавой головке. «Митру снять забыли», – шептал мне мальчик. До чего же он наблюдательный, нас поправляет!

Дома Федя «служил» с большим благоговением, будучи уверен, что его, кроме мамы, никто не слышит. Иногда Федя пел очень громко, подражая отцу Василию Холявко. Тут зашел к нам отец Алексей, поразился пению ребенка. В другой раз отец Алексей зашел к нам по делу, говорил со мной о проводке электричества, так как это была раньше его специальность. Увидев Федюшку, отец Алексей сказал с улыбкой:

– Пойди, Федя, послужи.

Малыш посмотрел на священника внимательно. Видя его несерьезное отношение, Федя ответил:

– Не моя неделя…

В школе Федя попал к той же учительнице, которая вела прежде класс Симы, а потом Любы. Теперь

Людмиле Васильевне уже около восьмидесяти лет, она посещает храм. Но когда она работала педагогом, никто не подозревал, что в душе своей Людмила Васильевна была верующая. Ей поручили сидеть на моих уроках, когда я вела кружок рисования и лепки. Дирекция велела Людмиле Васильевне не отлучаться ни на минуту, чтобы я не вздумала сказать детям слова о Боге, о религии. Да я и не собиралась в те годы проповедовать. Я хотела только показать ребятам, что среди верующих людей есть и здравомыслящие, нормальные, культурные люди, которые любят детей и могли бы им преподавать, если б власти разрешали. Ведь в те годы детям внушали, что в Бога верят только «дураки и старики», так как наукой доказано… и так далее. А что муж мой священник, что дети мои ходят со мной в храм – это все ребята знали. Однако мы пользовались у них уважением и даже любовью.

Когда Феде было шесть лет, у него вдруг сделалось воспаление слезного мешка в глазу. Бежала непрестанно слеза, кругом глаза все посинело, как от удара. Врачи предсказывали операцию, хотели положить Федю в больницу. Но мы решили обратиться за помощью к отцу Иоанну Кронштадтскому, повесть о жизни и чудесах которого мы тогда прочитали. У нас был ему акафист, я усердно и настойчиво просила помощи у новоявленного святого. А Коля и Сима взялись два раза в день возить Федюшку на уколы пенициллина в надежде на исцеление. К всеобщей радости и к славе святого отца Иоанна, болезнь Феди быстро отступила.