Дары инопланетных Богов - страница 14
– Не знаю, насколько уж и прекрасным, – смутился он, – Никто о том не сообщил.
– Я тебе не устаю о том сообщать. А уж мои девчонки впадают в неподвижность при виде тебя…
– То-то я думаю порой, зачем тебе столько скульптур на территории твоей «Мечты»! – засмеялся Антон.
– А потом, когда мы садимся с тобой за столик, они проползают в кустах как ящерицы, чтобы следить за тобой из зарослей, – смеялась Нэя.
– То-то я думаю порой, что это за зверьки таятся в гущине сада, посверкивая оттуда своими глазами, – веселил её Антон.
– Сознайся, что ты приходишь не ради лишь столичных пирожных и моей утомительной болтовни, но и ради порции их восхищения? – спросила она.
– Ничуть, только ради общения с тобой, – ответил он, – Если несколько дней не вижу тебя, начинаю скучать…
– Ты добрый, Антон, но подозреваю, что ты легкомысленный, – заметила она ласково, потому и не обидно, – Поскольку очень часто стал забывать обо мне.
– Работой грузят, да и тренировки же. Порой приходится жить в подземном городе по несколько дней подряд.
– Тебя Рудольф тренирует?
– Ещё чего! Будет он тратить на меня время. Ребята. Иногда мне кажется, он и о существовании-то моём не всегда помнит. Встречаемся, так он долго смотрит на меня как на вновь возникшего, пока не вспомнит: «Антон, ты чего тут забыл в тренировочном центре»? Я ему: «Так вашу же задачу поставленную выполняю, тренируюсь неустанно». А он: «Не уверен, что ты не теряешь время попусту. Это не твоё. Займись наукой». А иногда увидит и выговаривает: «Почему ты так мало времени уделяешь необходимым тренировкам? Посмотри на ребят и сравни их с собой. Они будто из крепчайших сплавов, едва не сверкают идеальной мускулатурой, а ты? Пряник рождественский, расписной, но сдобно-мягкий». «Так придёт время, зачерствею», – обещаю ему…
– А он что? – вывела его из задумчивости Нэя.
– Он? «Нет, таковым как мои ребята тебе не быть. Сухарём чёрствым станешь, возможно, а воином сомнительно». Поймёшь его разве?
– Так он нарочно тебя обесценивает. Разве не понял? – спросила она.
– Зачем бы?
– Мог бы и догадаться, кажется…
– Вроде, мы с ним не ссорились ни разу. И он сам же меня настоятельно призывал в его воинство из драгоценных сплавов. А сам постоянно обзывает их то медью, позеленевшей от окислов внутреннего разложения, то мягкотелой и никчемной глиной. Тот ещё воспитатель-учитель! Хотя… ребята его почему-то любят…
– Не понимаешь, почему? – спросила она.
– За образцовую мужскую стать, должно быть, – засмеялся Антон. – Как образец для подражания.
– Нет, – она помотала головой. – За то, что он тоже их любит. Как отец. Они же все мальчики, как и его сын…
– Значит, меня не любит. Но мне и отеческой любви Арсения вполне достаточно.
– Он тебя ревнует, – выдала Нэя
– К кому? – свято изумился Антон.
– Ко мне.
Он озадаченно глянул на неё, – Я не давал повода.
– Ты не хочешь плавать? – спросила она, – Тебе не жарко?
– Не люблю здесь. Мути много.
– Мути? То есть, брезгуешь троллями, как вы все нас называете?
– Нет! Просто не хочу. Тут мелко. Я люблю, где глубоко. А трольцы это же не оскорбление, а производное от названия планеты. Трол. Мы так её обозначаем.
– Тут мелко? Да я и на несколько шагов не могу отойти от берега, как проваливаюсь в глубину.
Антон, улыбаясь, трогал её мокрые волосы, вдыхая даже не аромат, а сам образ земного водного цветка, потрясённый странным воздействием на себя со стороны Нэи.