Дашуары - страница 35



– Я не ЭТО имела ввиду, – сделав упор на «это» прошипела тёща.

– А я – ЭТО, – опять возразил Петров и успел вилкой поддеть маринованный помидор.

– Кстати, а кто Вас так назвал – Генрих?

– папа, – всплакнул Петров, – он Хайне любил.

– Вот и читал бы себе, чего ребенку жизнь портить. Тем более – внукам. – теща намекала на отчество.

Тещин любимый кот Гоша, спавший на костистых и холодных тещиных коленках, фыркнул во сне. Петров, изловчившись, потянул его за хвост. Разбуженный кот укусил тещу за палец и свалился под стол.

– вот видите, Петров, – сказала теща, переходя на личности, – Вас даже животные не любят.

Петров несильно пнул под столом Гошу. Кот была лядащий, дурной окраски и гадкого нрава. Он писал Петрову в чешскую фетровую шляпу и лакал выставленный женой ночной петровский кефир.

– ну-с, откушали-с? – съязвила тёща, спешно отодвигая от Петрова мисочки с едой, – может быть, соизволите поработать?

Петров работал надомником и всячески уклонялся от бисероплетения. По причине несовместимости его, Петрова со всякой работой, и происходили конфузы и безвременные разлуки. Все жаждали денег, а он – славы. Потому он тайно писал сценарий в Голливуд, но никак не мог перевести его на английский.

– О! – завопил Петров, – Гоша залез в Ваш ридикюль!!!

Теща немедленно перестроилась, Петров цапнул холодеющую котлетку и порысил в сортир переписывать сценарий. Теща постучала тапком в дверь, махнула рукой и села нанизывать мелкие и скользкие бисеринки. Кот, урча, залез в гардероб и пристроился к петровским выходным брюкам.

ДИАЛОГИ ПО ТЕЛЕФОНУ

Зинаида Павловна Стемпневская, миловидная актриса, из тех, что лицо до сих пор узнают – мать.

Ирочка Стемпневская, второй режиссер на «ФИЛЬМДВА», – дочь.

внуки, собака, муж.

21 сентября. Московская квартира Стемпневских.

– мам?

– Ир?

– мам, мы у Грановских, в Загорянке. Мам?

– шашлыки?

– ну, конечно. Барбекю, камин… дети гуляли.

– одеты тепло?

– нормально! Мам! Они принесли щенка…

– пусть отпустят.

– мам, ну он маленький же?

– пусть подкинут Грановским.

– мам?

– нет.

– мам?

– Ира! Ты же знаешь, что я актриса!

– на пенсии, мам…

– и что? я работаю! когда-нибудь и ты будешь на пенсии!

– мам, я не доживу… ну возьми собачку! Он маленький совсем. В смысле размера. Хорошенький. Спаниельчик…

– нет.

– Мы назвали его – Одиссей.

– хоть Телемак. Нет, нет и нет. Нет! Я люблю собак, но после смерти Чапы! И никаких кобелей в доме, ты знаешь мой принцип…

– мам, ты знаешь… а Мишка тебе его уже привез.

– Грановского?

– нет, мам. Одиссея. У тебя под дверью, в корзинке. Он не жрал, наверное, ты его покорми, а?

– Мишку? Твоего мужа накормить невозможно!

– щенка, ма…

ПРОШЕЛ ГОД. 21 СЕНТЯБРЯ, КВАРТИРА СТЕМПНЕВСКИХ

– Зинаида Павловна, я устал Вас умолять!

– Аркадий Ефимович, говорите, что хотите – я Вас не слышу!

– Зинаида Павловна! Прекрасный вариант – мягкая осень, Поволжье… лучшие площадки, повезем Ваш дивный «Карманный театрик», Вы – и Куделевский. Дуэтик. На «ура». Даже постановочную часть брать не будем, обойдемся смышленым парнишкой… это же сумасшедшие деньги, Зина … – почти стонет в трубку. Зинаида Павловна лежит на полосатой софе, скрестив ноги. На атласных подушках, украшенных витыми золотыми шнурами с кистью, возлежит чудовищного размера псина, о сходстве которой со спаниелем напоминают только курчавые длинные уши. Зинаида Павловна держит на животе жестянку с датским печеньем.