И еще Мария может уверить мадам Вавилову, что муж так любит детей, что он обрадуется, узнав о ребенке… ее счастье, когда беременна… дома праздник… он моет ноги… (готов).
(Самое приятное, что Вавилова поверила.)
2. До сцены родов все видения должны быть рассказаны… и с мужем, и с выжженной землей, и с лошадьми… в случайных скупых фразах… о революции, о войне…
В ответ на неприязненные вопросы о крови. Тяжело, полувраждебно отвечает Вавилова… (Убивала ли она и т. д.)
3. Очень важная подготовка – сцена Марии и Вавиловой утром.
Разговор на разных языках… Сидит солдат у окна. Рядом, как с ненормальной, разговаривает Вавилова…
Окончание разговора – странный долгий взгляд Любочки и сидящих, слушающих детей… (Может быть.)
Можно обратно повесить часы… С наивным обоснованием вчерашнего поступка мужа.
И переход на вечернюю сцену – разговор о мужьях…
4. Очень важно, что с самоубийством. И не рано ли оно.
Камера должна внимательно осматривать Нонну… а Нонна просыпается от сомнамбулы…
Дети вносят чашки. Любочка делает это, ни разу не взглянув на Вавилову. Любопытство распирает семью, включая бабушку…
Зверь диковен и притягивает. Игорёк влез на руки… Мария и мама выпроваживают – всё это на диалоге.
(Не надо бояться детей, они неотъемлемы. После купания голые, в полотенцах, одеялах.)
Например:
1. Самоубийство.
Самоубийства собственно нет. Есть невеселая мысль – «хорошо бы» и твердое (до наивности твердое) убеждение – «нельзя». Надо мести пол. Жить.
«Стыдно!.. Стыдно, товарищ комиссар!» – «Что? – отозвалась Мария… – Вы уже встали»…
Клавдия тяжело присела, положив пистолет на стол. (Потом стала его, угрюмая, чистить.)
2. Сообщение о беременности.
Человек с пистолетом о ребенке – неплохо… Мария перед пистолетом и дети – неплохо. Перепугавшийся ребенок – годится…
Клавдия ничего не замечала. С трудом отвлекалась на бытовые проблемы, как то: чай и самовар, сахар и дети…
В паузах (обязательных и долгих) лязгает пистолет… выматываются дети…
– Не сердитесь на мужа… Он добрый человек… он же не знал… если он узнает, он будет только рад… Он так любит детей (часы принесла)…
– Муж у вас хороший, – задумчиво сказала Вавилова и замолчала.
– Почему вы так думаете? – зардевшись, спросила Мария.
– Он жив… – усмехнулась Вавилова. – С руками и ногами…
Мария замолкла… Моргнула, не поняв Клавдию, и неожиданно сказала:
– Поздно уже… а его нет…
– Избаловались мужики… чего и говорить… Пьет?
– Что вы, упаси Бог! – соврала Мария. – У нас дети!
(Магазаник шел пьяный.)
(Ха? Еще день!)
Ночь… платье… Всё еще стук машинки, переходящий в пулемет… потом лошади…
Потом спит Вавилова…
И брачная ночь…
Первое слово после… Интересно… не представляю ее себе в платье… Ефим… Ха-ха… Ефим… А ты бы не против, а? (Ефим спал…)
Тунтер… (обняла и заснула).
* * *
Осколок зеркала… Платье на кровати…
* * *
Стирка. Обливание водой…
* * *
Сняла бусы… вышла… наезд на бусы… играет солнце… мухи… бусы упали, запрыгали.
* * *
Сидит в платье. Отдали кровать. – Крик!
* * *
Беготня… На полу у своей двери… Мария командует, не донесем на стол… Постелили… дети несут подушки… одеваются наволочки… простыни… влажные простыни… Мария убегает. Все помогают…
– Умм (первый стон).
– Нет воды… – внятно ответила Вавилова…
– Что? – спросила Люба.
– Схватка…
* * *
– Коля! – держала Клавдия Магазаника за руку. – Ты живой?
– Коля, – гладила она его руку… – Ты не виноват… Коля, у меня ребеночек…
