Давайте помолимся! (сборник) - страница 7

Хочу помянуть добрым словом ещё одного казанца, вернувшегося из «хаджа». Фамилия у него была Авдеев. Пятидесятилетний мужчина казался мне тогда очень старым. Может, Авдееву и пятидесяти не исполнилось, в тюремной камере очень трудно точно угадать возраст человека. Работавший вдали от бурных событий, в медицинской лаборатории в Харбине, Авдеев вернулся раздобрев, отрастив брюхо. Натерпевшийся в тюрьме немало издевательств из-за своей комплекции репатриант[2] на момент нашего знакомства представлял жалкое зрелище. От его пуза не осталось и следа, брюки, с которых по тюремным порядкам были срезаны пуговицы, не держались на поясе, постоянно сползали. Левая рука Авдеева, словно приклеенная к поясу, поддерживала штаны. Меня этот человек поразил своей искренней верой и несгибаемой набожностью. Ничего не расстраивало Авдеева, ни тюрьма с её теснотой, ни скудное питание. Этот немало повидавший на своём веку человек переживал лишь из-за того, что не может как следует молиться! Вдобавок с него сорвали нательный серебряный крестик. Авдеев, выбрав на тюремной стене место почище, выцарапывает крест, незаметный взгляду иблиса-надзирателя. А его нагрудный крест всякому виден! Каждое утро он «обновляет» заточенной спичкой процарапанный на коже символ. «Чистое место в тюрьме искать, только в грех себя ввергать. По всем углам или кровь, или слёзы набрызганы!» – пытаются вразумлять Авдеева сокамерники, но их слова он оставляет без внимания. А те, сверху, тоже знают про выцарапанный на груди крест, время от времени вызывают Авдеева, чтобы поиздеваться. Соберутся с десяток жеребчиков и, тыча в «татуировку», наперебой ржут. Авдеев молча сносил хохот и насмешки, но его веру в милосердие и справедливость Сына Божиего ничто не могло сломить. Авдеев тоже благополучно вернулся в Казань, мы частенько встречались с ним во время прогулок, подолгу разговаривали. Со временем и он куда-то пропал. Как же он сумел выдержать все издевательства и посягательства на святое, бедняжка!

Среди заключённых Чёрного озера обнаружилась ещё одна группа. Счастливо избежавших кровавых когтей революции эмигрантов-россиян, осевших, пустивших корни на чужой земле, обзаведшихся потомством, – именно в сорок восьмом стали арестовывать и сажать в тюрьмы. Я продолжаю уже с высоты прожитых лет задаваться вопросом: что за зловещий год это был, сорок восьмой? Почему мы до сих пор не можем узнать и дать оценку кошмарным тайнам этого года?!

Легионеры, легионеры, татарские легионеры… Я поначалу думал, что в тюрьму попадают только те военнопленные, которые поддались на немецкие уговоры, стали легионерами. Но позже, соседствуя со многими бывшими солдатами, слушая рассказы об их непростых судьбах, я начал понимать, что среди арестованных много обычных красноармейцев, волею судьбы оказавшихся в немецком плену. Сейчас таких «преступников» можно встретить во всех камерах. Они томятся в застенках Чёрного озера без суда и следствия по два года и более. Ну да, побывали в плену, но родину не предавали, это не раз доказано на различных фильтрационных пунктах, когда их личные дела многократно просеивали через грубое и тонкое сито проверки. Если хотя бы одна неделя из жизни в плену оказывалась «непрозрачной», то их тут же отделяли до окончания войны от остальных и передавали в комендатуру! Главная их вина – остались в живых! Сейчас, собрав вместе военнопленных и легионеров, маринуют их в надежде, что рано или поздно обнаружатся какие-нибудь подозрительные факты. Я встретил в камере одного татарина: седовласый, высоколобый, интеллигентного вида. Если не ошибаюсь, он был откуда-то из-под Мензелинска. Дважды неудачно бежал из фашистских лагерей. На третий раз смог уйти от погони и добраться до французских партизан! Сражался против фашистов. После открытия второго фронта англичане забрали его с собой. Имея тысячу возможностей остаться в Англии, преданный своей родине татарин, тоскующий по ней, возвращается в Татарстан… Героическая личность, но всё равно не избежал ареста! Никакой вины на нём нет, казалось бы, но на Чёрном озере считают иначе: «Среди пленных не может быть невиновных, нужно только найти эту вину!» Именно такая директива спущена им сверху… Год сидит человек, два, под конец третьего года он ломается: «Подпишу любую бумагу!» После этого на него вешают всевозможные ложные обвинения. Получив положенный «совершённым» преступлениям «четвертак», он покидает Чёрное озеро. Другого выхода у него нет!..