Давид подхватил ладонью освободившуюся рубашку, чуть приподняв ее. Увидев твердокаменный накачанный живот и полоску волос, убегающую под резинку трусов, я громко сглотнула.
Боже, может, мне еще стоит поблагодарить тебя за то, что наш инвестор не пятидесятилетний жирдяй с отвисшим брюхом? Может, мне еще повезло?
Меня передернуло от возникшей в голове реалистичной картинки, как на мне мог пыхтеть какой-нибудь отвратительный субъект, вместо Давида.
– Славная?
Требовательный вопрос и я покорно взялась за резинку белья. Потянула вниз.
Он не любит промедления.
Зацепила случайно ногтем кожу. Царапнула ее, запутавшись в короткой поросли волос, и услышала, как мужчина со свистом втянул воздух через зубы.
Член, еще скрытый тканью, был довольно внушительных размеров. А после моего прикосновения стал увеличиваться прямо на глазах. Кровь приливала к нему толчками. Выпрямляла, взращивала его для использования по прямому назначению.
Меня бросило в жар. Мать вашу, такие размеры вообще бывают? Он же толщиной почти с мое запястье. Как же я? В меня такое не поместится!
– Славная!– зашипели на меня сверху.
Я дернула одежду вниз одним рывком. Вряд ли Гириеву сейчас захочется слышать о моих страхах.
Внушительный орган выпрыгнул прямо в руки. Закачался перед глазами. Огромный, уже полностью налитый, с багрово-красной головкой и блестящей, слегка смазанной, каплей смазки.
Запах мужчины ударил в ноздри.
Залепил их ароматом возбуждения, перебил все остальное. Терпкий, сильный, пряно-острый.
Не ожидая нового окрика, я сжала член у основания. Потянула слегка, отпустила.
– У-умница,– выдохнул с силой Давид.– Давай. Открывай ротик, я хочу измерить глубину твоей глотки.
Стеснение для него было незнакомым чувством, это точно. А вот я ощутила жар на щеках.
И не только там.
Внутренняя поверхность бедер задрожала от мышечного напряжения и…возбуждения?
Короткие шортики врезались в промежность, занывшую от желания.
Боже, что за реакция? Я что, способна возжелать мужчину в такой ситуации? Что за бред? Меня же фактически сейчас будут орально насиловать!
Гириев, устав ждать, схватил меня за волосы и ткнулся членом в губы. Растерявшаяся от собственных ощущений и неожиданности, я послушно раскрыла рот.
И тут же подавилась, едва головка коснулась неба. Рефлекторно напрягла язык, попыталась сжать зубы. Желудок сдавило спазмом, рождая тошноту.
– Блядь!– вырвалось у Давида.
Мужчина схватил меня за челюсть, вынуждая раскрыть рот шире.
– Славная, ты что, сосать не умеешь?– гневно рявкнул он, подаваясь бедрами назад.– Твою мать!
И я не выдержала. Заревела, давясь собственной слюной. Попыталась стереть ее с подбородка, но только размазала сильнее.
– Твою мать!– снова выругался со стоном Гириев, обхватывая член ладонью.
Зашипел от злости и неудовлетворенности. Отступил от меня на шаг.
А я рыдала, закрыв лицо руками. Как была, стоя на уже ноющих от боли коленях, лохматая и униженная до невозможности.
– Вставай,– приказал кавказец.– И прекрати разводить сырость, я этого не люблю.
Отвернулся, заправляясь и застегивая ремень. Зло выплеснул себе в рот остатки напитка из стакана.
Не отнимая ладошек, я поднялась. Открывать глаза и смотреть на взбешенного Гириева было страшно.
Но сейчас он решал за меня.
Рванул мои руки и уставился диким взглядом прямо в душу.
– Такую хрень я прощаю тебе только на первый раз, поняла меня? Сейчас иди в свою комнату и прими душ. Я зайду позже. Слышишь? Понимаешь?
