– Довольно, – срываясь на визг, воскликнула повариха. – Обрежь ей волосы, да пошли отсюда. Я не в силах больше это выносить.
Мужчина ухватил девчонку за косу и подтянул к себе. Она вдруг пришла в сознание, осмотрелась безумным взглядом и попыталась что‐то сказать. Губы шевелились, тщетно стараясь вытолкнуть кляп. Её мучитель выдернул тряпицу и наклонился к самому лицу.
– Пожалуйста… пощадите… я не трогала…
Он усмехнулся, накрутил косу на руку, натянул её и полосонул по волосам тесаком. Тот застревал, путался и никак не хотел срезать хотя бы прядь с головы ребёнка. Девочка наконец осознала, что происходит, и забилась раненной птицей в руках своего мучителя. Мужчина едва справлялся, настолько в своём отчаянии ребёнок оказался сильным.
– Да срежь ты уже их! На вот, возьми, этим легче будет, – женщина за это время где‐то нашла ножницы и сейчас протягивала ему. – И дело с концом, а я подержу. Кстати, можешь взять всё, что тебе приглянулось, заслужил, – а сама ногой задвинула под стол огромную корзину с продуктами.
***
Поздно вечером, буквально за несколько минут до закрытия главных ворот, на территорию приюта в Ветернхиле влетел чёрный всадник. Грохоча по вымощенной камнем подъездной дороге, заставляя шарахаться в разные стороны местных обывателей, он проследовал к центральному входу главного здания, резко осадил лошадь и ласково потрепал её по холке, с интересом рассматривая нагромождение различных стилей в архитектуре строения. Дверь распахнулась, незнакомца явно ждали. На пороге стоял худощавый мужчина, ректор этого примечательного заведения, и беззастенчиво разглядывал фигуру в чёрном.
– Ты опоздал. Я ждал тебя после обеда, а сейчас чуть ли не ночь, – в глазах ректора плясали смешинки. – Хотя, в принципе, пунктуальность никогда не была твоей сильной стороной. – Он сделал несколько шагов в сторону гостя. – Как же я рад снова видеть тебя, Илиодор, дружище! Сколько лет прошло с последней нашей встречи?
Всадник откинул капюшон. Лицо его было непроницаемым лишь мгновение, затем суровые черты смягчила улыбка. Он спустился с лошади и пошёл навстречу ректору.
– А как я рад тебя видеть! – воскликнул Илиодор. Ректор неуверенно протянул было руку для дружественного пожатия, но гость не обратил внимания на сей скромный жест, в считанные секунды оказался рядом и сграбастал друга в крепкие объятия, дюжей силой выбивая весь запас воздуха из его лёгких. Ректор аж закашлялся. Илиодор отодвинулся, беспокойно заглянул ему в лицо: – Я вижу, ничего не меняется, ты по‐прежнему всё тот же задохлик, – и вновь обнял друга.
– Кто бы говорил о переменах, – сквозь спазмы удушливого кашля едва выдохнул тот. – Послушай, отпусти, а?! Иначе ещё мгновение, и ты будешь сжимать в своих крепких объятиях мой хладный труп.
Илиодор разжал руки, но поддержал друга, не давая ему тут же свалиться на землю.
– Никогда не понимал, на каких только силах твоя жизнь держится! – Заботливо оправив одежду на друге, он вспомнил добрую шутку про себя из далёкого прошлого: – Ну вот, даже не сломал, не помял и не испортил.
– Чего тут непонятного? Вестимо, на одном энтузиазме! – едва переводя дыхание, пошутил хозяин приюта. – Пошли в мой кабинет, поговорим по душам, оформим документы. Чего время зря терять? Ты ведь ничего не забыл? На этот раз все документы в порядке? Да и расскажешь, как всё прошло с твоей роднёй.
