Заканчиваю подготовку продуктов по списку и убираю за собой рабочее место.
Не могу справиться с любопытством и спускаюсь в зал, чтобы посмотреть, как его украсили к торжеству.
Мерцающие огоньки ненавязчивой подсветки, огромное количество кремовых роз и аромат от них… Просто волшебно.
Оглядываюсь по сторонам и в углу зала замечаю одинокое фортепиано. Надо же, почему я раньше его не видела? Странно, что инструмент не используют по назначению.
Подхожу ближе, поднимаю крышку, проводу рукой по прохладным клавишам.
Сколько я не играла? Наверное, и не вспомню уже ничего, хотя, говорят, что у пальцев тоже есть память.
Прикасаюсь к клавиатуре и играю первое, что приходит на ум – ноктюрн, который сдавала на выпускном экзамене в музыкальной школе.
Надо же, оказывается, помню.
Когда приезжаю домой к родителям, не до игры особо, а больше практиковаться негде. Не скажу, что из меня мог бы выйти приличный музыкант, но школу музыкальную я окончила хорошо. И неожиданно приятно освежить в памяти немного позабытые знания.
Боковым зрением замечаю притормозившую возле инструмента фигуру.
Милана.
Снимаю руки с клавиатуры и опускаю крышку.
– Ты умеешь играть на этой штуковине? – искренне удивляется девушка.
Почему все, кого знаю, считают это умение чем-то диковинным?
– Да, немного, – скромничаю.
Не привыкла на каждом шагу кричать, что окончила музыкальную школу с отличием. Да и что это даст?
– Круто! – восторженно тянет Любавина. Она такая забавная, когда расплывается в своей искренней улыбке.
– Слушай, – продолжает, но теперь полушёпотом, – а что с шеф-поваром?
– В смысле? – плечами пожимаю.
– Он к тебе придираться перестал, да и в целом более молчаливый. Не то, чтобы раньше был болтуном, но… – Мила задумчиво разглядывает потолок, но судя по её взгляду, смотрит она в пустоту. И огромного количества шаров, накачанных гелием, не замечает.
– Может резонанс? – хмыкаю.
– Чего?
– В мультфильме одном видела, как герой стал слышать голос совести. Резонанс называется, – поясняю, а сама по крышке фортепиано пальцами постукиваю. Излюбленная привычка многих пианистов, и я не исключение.
– Ты смотришь мультики?
Мила хохочет. Негромко, но благодаря звонкости её голоса довольно ощутимо.
– Ага. Только когда к родителям в деревню приезжаю. Малышня находит рычаги давления, приходится составлять им компанию.
Невольно улыбаюсь, вспоминая девчонок и Савку. Я их после нового года так и не видела.
– Малышня? – не понимает девушка. Ну конечно, откуда ей знать про моё семейство.
– У меня две сестрички близняшки: Сашка и Дашка. И братец – Савелий.
– Ааа, круто. А я одна у мамы… – она грустнеет на глазах, – ну, ты знаешь, – отмахивается.
Возникает минутная пауза, и мы переключаемся на новую тему.
– Глянь на Кристину, – кивает Милана, – где она такие тряпки берёт?
Смотрю в указанном направлении: Белова одета в излюбленное мини и топ. Интересно, ей не холодно?
– Перед Даниэлем выпендривается, как всегда.
– Ну и пусть, нам-то что? – не люблю пересудами заниматься.
Да, вот такая я скучная.
– Как? Тебе неинтересно? А я поражаюсь каждый раз, как вижу её ритуальные пляски вокруг шефа, – эта болтушка не унимается. Ещё одна, будто мне Лопуховой мало. Хотя Яна всё-таки хоть иногда бывает тихой.
– Только ей ни-че-го не светит, – хихикает девчушка.
Невольно заражаюсь от неё и тоже легонько посмеиваюсь.
– А всё потому, что наш шеф до сих пор страдает из-за несчастной любви, – ставит точку, довольная своей осведомлённостью.
