– Чтоб тебя! – выругалась я, осматривая последствия потопа, и удивилась, что в ответ не послышалось смеха над моей неуклюжестью, но подняв глаза, я забыла, как дышать.
Джейсон смотрел на меня так, будто я обмазала себя его любимым лакомством, и предложила ему вкусить это. «Только что губы не облизывает», – подумала я и тут же сжала кулаки, потому что мужчина сглотнул и облизнулся.
– Твою мать! Джейсон, прекрати так смотреть на меня. Несколько часов назад ты трахал эту воблу, так что не надо меня пожирать глазами как голодающий на пиру.
– Эви… – от его хриплого голоса я почувствовала, как напряглись мои соски, или может это от холода?
– Мне холодно, – пробурчала я, – дай мне ещё одно одеяло.
–Ты его тоже намочишь, тебе надо снять мокрую одежду, – каким-то неестественным и глухим голосом проговорил мужчина, пытаясь смотреть мне в лицо.
– Тогда позови Марту, она поможет мне переодеться.
– Марта уехала домой три часа назад, у неё заболела дочь, и я отпустил её.
– Это моя сиделка! – истерично воскликнула я.
Если нет Марты, значит мы вдвоем в этом огромном доме.
– Не кричи, Эвелина, завтра к тебе приедет другая.
– А я не хочу другую, я хочу, чтобы со мной была Марта. Она меня понимает и не оставляла ни разу.
– Я тоже не оставлял, – каким-то обиженным мне показалось это заявление, и когда я уже хотела сказать, что я его только и вижу приезжающим и уезжающим, он перебил меня. – Но мы сейчас не об этом. Чтобы не простыть, тебе надо снять мокрую одежду. Я сам помогу тебе переодеться.
– Нет! – но мой возглас проигнорировали.
– Где же лежит чистая одежда? – он взглянул на меня. – Ты мне не поможешь?
Я молчала, поджав губы и не глядя на него.
– Ну ладно, сам найду, – и он принялся открывать все ящики и шкафы в комнате.
Когда он достал белую шелковую рубашку, я застонала. Угораздило же Марту положить именно эту тряпицу сверху. Белая рубашка была по вырезу отделана кружевом, и спереди полы связывались лентой.
– Мне нравится, – его слова вызвали волну гнева.
– Вот сам и носи! – рявкнула я.
Но мужчина только рассмеялся.
– Сейчас мы тебя переоденем и укроем одеялом, и я, наконец, смогу вернуться к себе, чтобы поспать.
Это был упрек или мне показалось? Я не успела решить, Джейсон в мгновение ока оказался рядом, схватив одеяло, он откинул его с моих ног и, взявшись за рубашку, потянул её вверх. В этот момент мне хотелось провалиться сквозь землю. Но у Джейсона не было опыта Марты в переодевании парализованных больных, поэтому дальше бедер рубашка не сдвинулась. Он попытался ещё раз, и вдруг рванул рубашку пополам. Я успела только охнуть и уставилась на него в немом шоке. Руки сами собой поднялись и свели разорванные половинки.
– Прости, Эви, я куплю тебе другую, – он попытался отвести мне руки, но я мертвой хваткой вцепилась в разорванную рубашку. – Милая, ты замерзла, мокрую одежду надо снять.
Он смотрел мне прямо в глаза, не разрывая зрительный контакт, в то время как его руки мягко развели полы разорванной ночнушки. Даже когда его пальцы поднялись и стащили бретельки с плеч, он смотрел прямо в глаза. Этот взгляд будто загипнотизировал меня, но где-то на задворках сознания, я понимала, что мужчина, который мне не безразличен, сейчас раздевает меня, но казалось, его это абсолютно не волнует, пока рука его не опустилась на грудь, нежно приласкав пальцами. Когда он задел сосок я вздрогнула. А он продолжал смотреть, не разрывая контакта, мне казалось, что я даже забыла, как моргать.
