– Скажите, а вы не против помириться с поджигателем... – услышала я.
– Издеваетесь, что ли? Он же меня на улице оставил. – Я вытерла слезы.
Следователь красноречиво помолчал.
– Тут такое дело, – начал он. – У его матери магазин и две парикмахерские, так вот, она пообещала купить вам равноценное жилье в какой-нибудь блочной «хрущобе», если вы простите ее сына... Больше она не потянет, по ее словам. Так что, Светлана Михайловна, будем мириться или судиться? – тихо спросил Дудкин.
– Пусть покупает, – сразу же согласилась я.
Дудкин улыбнулся:
– Вам надо будет приехать в Дракино к мировому судье в течение этой или, скорее всего, следующей недели, я уточню. Как мне вас быстро найти, если не секрет?
– Я живу неподалеку, у неких сестер Хвалынских. – Я поискала глазами клочок бумаги.
– Хвалынские? Это не те ли известные балерины? – Палладий Дудкин протянул мне сложенную газету «Ведомости». – Пишите адрес здесь.
– Вы их тоже знаете? – Я быстро черкнула на газете номер дома и квартиры, в которой жила. – Похоже, я одна не слышала о таких балеринах. Не верится до сих пор в их балетное прошлое, они ведь старушки, причем сильно пьющие. К слову, никаких следов грации у них не осталось!
Следователь кивнул на газету, которую я все еще держала в руках.
– Разверните на второй странице и посмотрите внизу.
Я быстро нашла и прочла коротенькую заметку всего в три строки:
«В замке Шарпентьер под Римом на 73-м году жизни скоропостижно скончалась его хозяйка виконтесса Эмилия Тавиани (в девичестве Хвалынская). Великая танцовщица современности, женщина без возраста – вечный праздник. Мировая балетная общественность скорбит о ней...»
Дудкин поднял с пола газету, которую я не удержала в руках.
– А вы не знали, что они сестры?
Я покачала головой, вспомнив, что пару дней назад о сестрах Хвалынских меня спрашивал смахивающий на испанского короля Бобер.
– Поразительно, что бывают такие совпадения, – пробормотала я. – Не могу поверить, может быть, это не они? Ведь моим квартирным хозяйкам примерно по шестьдесят лет, а виконтессе семьдесят два!
– Трио сестер Хвалынских гастролировало по всему миру в шестидесятых и семидесятых годах, – спрятал газету следователь.
– Шестидесятые и семидесятые годы были в прошлом веке. – Я покосилась на лопоухого Дудкина, которому на глазок можно было дать лет двадцать пять. – Откуда у вас такие познания, вы ведь юрист, а не балерун!
– Юрист, без всякого сомнения. – Палладий Дудкин хмыкнул. – А в детстве ходил в балетный кружок: па-де-де и па-де-труа, опять же... На свете столько великих, ну и я знаю парочку! – Следователь обезоруживающе улыбнулся, а я закашлялась.
– Я о них ничего не слышала, – сказала я, перестав кашлять. – Странно, да? Я все еще не верю.
– Такова земная слава – они были известными солистками и объехали полмира, а потом исчезли куда-то. – Дудкин встал, явно собираясь уходить.
– Подождите, расскажите хоть что-нибудь про них! Куда они делись, если были так известны? Ведь о них нет ни передач, ни газетных статей, а они, – я понизила голос до шепота, – спились до безобразия, бутылки собирают...
– Лучше спросите у них сами. – Палладий Дудкин посмотрел на часы. – Ну, хорошо, я быстро расскажу вам одну историю... Однажды на гастролях в Италии одна из сестер подобрала на улице умирающего кота, привезла его в Россию, и кот некоторое время жил у них.
– Кота, говорите?
