– А как его тогда проходить? – растерялся я.
– За всю мою жизнь, суд Дж'Имасро выбрало только двое.
– И что с ними случилось?
– Один до сих пор стоит каменной статуей около входа в Пристанище. А жуткие крики второго не давали спать всему Ордену три седмицы.
Судя по тому, что сейчас рассказывал Элванар, суд Дж'Имасро – это какой-то «данж», с вполне недружелюбными обитателями.
– Пристанище Дж'Имасро – это усыпальница, – благовейно произнёс Элванар. – Усыпальница нашего Бога.
Да твою ж ты в хребтину рыбина! У меня уже создаётся такое впечатление, что все эти божественные сущности прямо вот только со мной хотят говорить. Подумав несколько непечатных фраз в адрес Тармиса, после которого это всё началось, я несколько раз глубоко вздохнул.
Из дальнейшего рассказа Элванара следовало, что Пристанище Дж'Имасро – это огромный грот, всегда затянутый густым туманом, кроме одного дня, когда весь Орден собирается там, чтобы почтить память своего бога.
По мере повествования, я чувствовал, как у меня начинали шевелиться волосы на виртуальной голове, так как советник рассказывал поистине ужасающие вещи.
День, когда со входа пропадал туман, считался священным для ордена. Считалось, что в этот день Дж'Имасро ненадолго просыпается от многовекового сна, чтобы посмотреть на свою паству и принять от них пищу по окончании литургии.
Принять в дар жриц Ллос. Пленных жриц.
Те рабыни, которых мы видели в доме советника, рано или поздно окажутся в последнем пристанище Дж'Имасро в качестве пищи. Пищи для давно мёртвого Бога.
Я прекрасно видел, как трудно удаётся Лиэль сохранять бесстрастную маску на лице, всё то время, пока она слушала Элванара.
И только сейчас я понял, зачем Ллос заварила всю эту кашу. Осознал, что именно я должен сделать в этом Ордене, который всех пленных жриц превращал в рабынь, со всеми вытекающими, а через год-два просто приносил их в жертву.
Они их просто жрали.
Эти чёртовы каннибалы просто пожирали пленниц.
Смотря на спокойного Элванара, я с ужасом понимал, что он этот факт даже не считает зазорным. Нет. Он рассказывал эти вещи, преподнося их нам, как сами собой разумеющиеся.
– А что будет, если войти в Пристанище, когда вход закрыт туманом? – поспешил сменить я тему, пока Лиэль не натворила глупостей. Признаться, я её отлично понимал, поскольку сам сейчас смотрел на Элванара другими глазами, понимая, что договорённостей с Орденом у меня больше не будет никогда.
Пусть жрицы Ллос – те ещё звери. Пусть пытки, матриархат и жестокость являются для них нормой. Но по моим меркам: жрицы Ллос – дети, по сравнению с Орденом. То, что творили они, не лезло ни в какие рамки.
– Когда Пристанище закрыто, происходит Суд, – подтвердил мои опасения Элванар.
Итак, что мы имеем… А имеем мы два варианта: либо меня казнят, либо я в одиночку иду в это демоново Пристанище. В одиночку… Стоп!
– А как быть с ней? – задал я вопрос Элванару.
– С ней всё просто, – усмехнулся советник. – Вот, возьми, – он бросил на стол массивный металлический браслет, больше подошедший на лапу огра или орка.
Взяв его в руки, недоумённо покрутил, пытаясь сообразить, как он застёгивается.
– Ты предлагаешь мне это? – Лиэль подскочила с кресла, зло зашипев. – Никогда в жизни! – на её ладонях заплясали кончики «Кровавых плетей», а до меня, наконец, дошло, что именно я держу в руках.
Рабский ошейник.
– Это единственный выход, – Элванар довольно улыбнулся, откинувшись на спинку кресла. Мне самому захотелось стереть с его лица эту поганую усмешку. – Или ты становишься его рабыней и имуществом, или…
