— Не нужно, Жень... — обрываю я ее возражение. — Ты со мной? — склоняю голову ниже, вынуждая ее развернуть ко мне лицо, и в который раз с размаха врезаюсь в чистейшую голубизну ее глаз.
Не могу привыкнуть... и не хочу.
— Да-а-а, — вырывается у Жени вместе со всхлипом, но она все равно умудряется свести плечи вперед, вынуждая меня убрать руку с ее груди. — Мягче, Во-о-ов, пожалуйста, — слышу, как шумно она сглатывает слюну. — В последнее время у меня что-то с чувствительностью. Просто с ума меня сводите...
— А раньше? — пробивает меня желанием только от одного этого признания.
— Раньше по-другому... или сейчас...— начинает путаться она, пока я, прижав ее бедрами к столу, молниеносно прохожусь по пуговичкам блузки, распахиваю ее и одним напирающим движением подсаживаю Женю на стол.
Секунда, чашечки бюстгальтера сдернуты, и я накрываю один из сосков своим ртом. Сжимаю губы сильнее, захватывая его у самого основания, и, не ослабляя зажима, продолжаю скользить к его вершине, а едва ее достигнув, сразу же отправляюсь в обратный путь.
— Во-о-о… — уже стонет она, когда я наконец-то выпускаю изо рта твердый, увеличившийся от возбуждения сосок, и тут же так тесно прижимается ко мне, что я, кажется, чувствую его острие сквозь пару слоев одежды.
А хочется кожей и... не здесь!
— Жень... потерпишь до дома? — приподнимаю я ее со стола, поддерживая за ягодицы, и прижимаю к себе, не желая разрывать наш контакт.
— Что-о-о?! — задыхается она от возмущения и, воспользовавшись освободившимися руками, крепко сцепляет их у меня на шее. — Гранин, — подтягивается на уровень моего лица, — ты хочешь, чтобы я изнасиловала тебя прямо в вечерней пробке? Все что захочешь, — переходит на шепот Женя, — но только после этого, — в щелочках полуприкрытых глаз вспыхивает настоящее пламя возмездия, и она, недолго думая, повторяет утренний поцелуй, не оставляя мне ни единого шанса сдержаться.
— Значит... после.
Разжимаю пальцы, позволяя ей встать ногами на пол, а потом, быстро перехватив за пояс, разворачиваю на сто восемьдесят градусов. В одно мгновенье накрыв своей грудью ее спину, резко наклоняюсь вперед и заставляю Женю лечь животом прямо на стол.
Сдавленный вскрик от соприкосновения с холодом стеклянной поверхности. Она сразу же подается назад, но я не позволяю, продолжая удерживать ее при помощи своего веса.
Еще один стон... но уже подчинения.
Юбка вверх, все остальное вниз, мысль о том, что неплохо было бы избавиться от пальто, которое все еще на мне, отметаю, как лишнюю.
Молния, один рывок вниз и вперед, и от того, как ох*ительно легко я проскальзываю у нее между ног, меня просто отрубает от внешнего мира.
Моя женщина — для меня, со мной, подо мной, за мной!
Вхожу и забираю ее всю... без остатка.
Набираю темп, двигая бедрами грубее и резче, выбивая из Жени стоны все нарастающего желания.
Фокусируюсь на ее ладонях, плотно прижатых к столу, с широко разведенными пальцами, и когда чувствую, как невыносимо тесно становится мне внутри нее, она стискивает руки в кулачки, а я, получив верный знак, отпускаю себя.
Женин стон, мое на хрен сбитое дыхание, и четкое, впечатавшееся в сознание ощущение своей женщины...
Той, которая сто́ит, и той, ради которой сто́ит.
Поднимаю Женю со стола, продолжая прижимать к себе и прикрывая полами своего пальто.
— Же-е-ень, ты готова претворить свою угрозу в жизнь? — Не могу себя пересилить и оторвать нос от ее горячей кожи, все еще источающей аромат чистого секса.
