– Знаешь, ты мог бы просто вернуть деньги переводом через мастерскую. Совсем необязательно было выслеживать меня.
– Знаю.
– Так хотелось выместить на мне злость? – спрашиваю я, уже зная ответ.
И снова без колебаний:
– Да.
Я все еще пытаюсь дотянуться до единственной оставшейся купюры. Птица в груди делает последнюю попытку освободиться, прежде чем падает неподвижным грузом прямо под сердцем.
Позади меня хлопает дверь, и голос Джеффа разносится по почти пустынной парковке.
– То же самое ты говорила и в прошлый раз. Давай, Энджел. Пропустим по стаканчику. Еще не так поздно. – Плаксиво-умоляющие нотки в его голосе обрываются, когда он видит меня.
– Брук? Что ты здесь делаешь до сих пор?
Я выстреливаю взглядом в сторону Хита, но за пикапом его не видно. В свое время Джефф был одержим подробностями убийства Кэла. Он бы сразу узнал Хита. При мысли о том, что он застукает нас вместе, накатывает тошнота, но тут же быстро отступает.
– Да закопалась с мусорными мешками, – говорю я Джеффу, подбираю последнюю купюру и выпрямляюсь. – Но все в порядке. Я уже ухожу.
– Брук. – В голосе Джеффа проскальзывают нотки страха и упрека, как будто я держу заряженный пистолет. – Что у тебя в руке? – Он оборачивается на здание, потом переводит взгляд на меня, что выглядит довольно комично. – Ты… ты украла деньги из кассы?
– Что? — Я взрываюсь возмущением, чего никогда не позволяла себе с Джеффом. – Нет, послушай… – Я пытаюсь объяснить, что это деньги с моей последней зарплаты, хотя чисто технически это деньги Хита.
Джефф смотрит на меня широко распахнутыми глазами, и я догадываюсь, что мысленно он уже признал меня виновной.
– Сколько ты взяла, Брук?
С таким же успехом он мог бы влепить мне пощечину, и я бы не почувствовала себя более ошеломленной. Я смотрю на купюры, зажатые в руке, потом перевожу взгляд на Джеффа.
– Ты обвиняешь меня в краже, а потом подкарауливаешь, чтобы застукать за пересчетом денег? – Я пытаюсь вложить в свой голос как можно больше скепсиса, но Джефф, очевидно, невысокого мнения не только о моей морали, но и об интеллекте. Выражение его лица остается бесстрастным.
– Джефф. – Я выжидаю немного, чтобы убедиться, что он меня слышит, а не погружен в фантазии, где увольняет меня и получает особую благодарность от полицейского управления за поимку вора. – Ты же сам закрывал кассу. Пересчитал всю наличность, я видела. – У меня вырывается смешок, и это моя ошибка. Я-то надеялась обезоружить и разубедить его, но Джефф вскидывает брови, как будто я уже призналась.
Где-то в подсознании звучит паническая нотка, и это заставляет меня забыть, что мы с Джеффом не одни на парковке.
– Ты оставил дверь кабинета открытой. – Я вскидываю руку, показывая на здание. – И я все видела, пока заливала лед. Я не… – Волнение нарастает, и я никак не могу подобрать нужное слово. – Я в жизни никогда ничего не крала.
Джефф оставляет мою реплику без внимания и, не сводя с меня глаз, как будто опасаясь, что я сбегу, бросает в трубку:
– Короче, я не смогу с тобой встретиться сегодня. У меня на работе кража, придется разобраться кое с кем из сотрудников.
Я шумно выдыхаю, все еще не в силах поверить в реальность происходящего. Сказать по правде, я удивлена не столько тем, что Джефф обвиняет меня в воровстве – наконец-то найден предлог для моего увольнения, – сколько тем, что он не провернул нечто подобное раньше.
