Для начала разберем путаницу с законами. Есть законы природы нашего мира: упомянутое автором взаимодействие элементарных частиц, теория относительности и т. д. А вот синхроничность – это уже метазакон. В чем отличие? Философы часто оперируют понятием «возможных миров», это попытка взглянуть на абсолютно все со стороны, т. е. целиком, не на Землю, а на Вселенную. Скажем, может ли существовать мир, в котором гравитационная постоянная в два раза выше? Или скорость света не ограничена? Или мир Аристотеля, где люди проживают в самой кочерыжке мироздания, окутанной небесными сферами? Ответ в принципе очевиден: коль скоро нет внутренних логических противоречий, то почему бы нет?
А может быть такое, что эти законы изменятся со временем? Положим, определим цвет «селый» как серый до 2017 года и белый после. А «берый» как белый до 2018 года и серый после. Тогда все наши модели «селых» и «берых» предметов можно будет сдать в утиль непосредственно после того, как часы пробьют двенадцать раз в грядущую новогоднюю ночь. Именно подобные рассуждения привели Юма к выводу о том, что все наши заключения «по индукции» покоятся на фундаментальном предположении постоянства нашего мира и, следовательно, не могут считаться абсолютным знанием.
Так вот, законы, которые гипотетически могут отличаться от одного возможного мира к другому, – это просто законы. А вот те, которые «работают» во всех возможных мирах насквозь, – это метазаконы. Чтобы это лучше усвоить, приведу знакомую всем аналогию. В каждой компьютерной игре свои «законы природы»: где-то персонажи прыгают вкривь, где-то вкось и т. д. Однако существуют некоторые метазаконы, которым подчиняются абсолютно все игры. Какие же? Ну, например, то, что в каждой из них следующее состояние вычисляется из предыдущих. Именно на такого сорта метаистинность претендует «синхроничность» Карла Юнга.
Что же было в начале? Можно, конечно, сказать, что Большой взрыв, но это в пределах нашего мира. А до него, вовне его, что, ничего так и не было? Почему наш мир именно такой, какой он есть? Почему вообще что-то существует, ведь могло бы ничего и не быть? К сожалению, пока у нас нет надежных, проверенных эмпирикой ответов, – отвечая на эти вопросы, приходится спекулировать. Коль скоро меня пригласили на этот банкет, то не буду отказываться.
Вполне может оказаться, что в начале была… ну конечно же, вы меня знаете уже давно, поэтому догадались правильно – модель. Мы все отлично знаем, что для построения любого компьютера достаточно иметь три вещи – логический ноль, единицу и операцию «и-не». Из малых кирпичиков строятся гигантские храмы науки. Поэтому почему бы не представить себе, что такими же атомами мироздания является нечто нематериальное?! Что именно? Если без математики – маленький квадратик с входами и выходами. И он как-то из одного делает другое, типа того же «и-не». Пока все понятно, не правда ли?
Потом начинается настоящая чехарда: квадратики соединяются друг с другом. Есть у них такое свойство – стремление к развитию, эволюция. Выходы одних отправляются на входы других и т. д. Но не просто абы как и случайным порядком. Строго ограниченным, красивым порядком. Забегая вперед, именно эта «красота» в далеком будущем поможет нам объяснить, почему эволюция жизни на Земле длилась жалкие миллиарды лет, а не квадрильоны квадрильонов. Возвращаясь назад, именно эти «развитолюбие» и «красота» являются теми метазаконами природы, о которых мы только что говорили.
