Появиться в опустевших береговых казармах Семен не мог, его бы сразу арестовали.
С полушубком через руку, с матросским баулом в другой руке он появился в гостинице «Нева», где снял недорогой номер и сразу заказал Жанну. Сидя на диванчике, он представлял, как весело удивится Жанна, увидев влюбленного русского моряка.
Но ждать пришлось долго.
Сперва Жанна была занята с английским офицером.
Потом по предварительной записи ее перехватил немецкий чиновник, сильно тосковавший от того, что в Нагасаки никто не говорил по-немецки.
Только в одиннадцать часов вечера Жанна, наконец, постучала в дверь.
– О-ла-ла! Ты здесь? Почему? Я слышала, твой корабль ушел.
– Ну да, корабль ушел, а я остался. Ты сильно удивлена?
– Я сильней удивилась бы, увидев тебя на Монмартре, на улице Коланкур.
– Где это?
– Это в Париже, – ответила нежная проститутка, привычно раздеваясь. – Я тебе говорила, что Париж хороший город? Так запомни. Все остальные города по сравнению с Парижем просто рвотное.
– И Нагасаки?
– Нагасаки прежде всего.
– Ты так сильно хочешь вернуться в Париж?
– О-ла-ла! – сказала Жанна. – Но мне еще надо накопить денег.
– А ты уже много накопила?
– Почти половину того, что мне нужно, – честно ответила практичная француженка. У нее были пронзительные и бесстыдные глаза. Рыжие лохмы красиво падали на голые плечи. Пока Семен спрашивал, она успела раздеться догола. – Говорят, скоро сюда придет американский пароход. Говорят, он уже в пути. Вот тогда я заработаю на билет до Марселя.
– Когда придет это американское корыто?
– Не знаю. Говорят, через неделю.
– Сколько ты хочешь заработать?
Жанна назвала желанную сумму.
– Я дам тебе эти деньги, – сказал Семен. Его даже пот прошиб от такого неожиданного решения. – А еще я дам тебе теплый русский полушубок. Ты можешь продать его, а можешь носить. Как захочешь. Но все дни, пока этот вшивый американский пароход будет находиться в Нагасаки, ты будешь только со мной. А если хочешь, мы отправимся в Париж.
– Что ты хочешь делать в Париже?
– Не знаю. Зарабатывать на жизнь.
– В Париже я стою дорого, – заметила практичная француженка.
– Если мы будем вместе, это мне не будет стоить ни сантима, правда? К тому же ты можешь заняться другим делом.
– Но я ничего другого не умею, – изумилась француженка.
Плечи и широкая чистая спина Семена очень ей нравились, потому что выглядели надежными. Она даже провела по его большой сильной спине длинным ногтем, оставив на коже отчетливый след.
– Я могу красиво отдаться, ты знаешь. Но ничего другого.
– А чем ты раньше занималась во Франции?
– Позировала художникам.
– Спала с ними!
– Не со всеми, – согласилась Жанна. – Но бывала на разных веселых вечеринках. Плясала на столах голая, в русском национальном головном уборе. Его называют кокошник. Кель экзотик! Совсем голая, но в кокошнике на голове.
– Сучка, – нежно сказал Семен.
– Что значит сучка? – не поняла Жанна.
– Маленький русский зверёк женского пола, – объяснил Семен.
– Это хороший зверек?
– Сладкий и нежный.
– Ну ладно. Тогда зови меня так. И обними крепче… Кель экзотик… Сучка… Это звучит красиво… Я твоя маленькая сладкая сучка…
На другой день Семена схватила японская военная полиция.
Каким образом он выбрался из участка и оказался на голландском грузовике, этого никто не знает. Все его деньги остались у Жанны, он надеялся, что в течение недели она не будет принимать американских моряков. Мечтой бывшего марсового стало попасть в Париж. Несколько лет он упорно стремился в этот старинный французский город, но постоянно промахивался. В Нью-Йорке в каком-то грязном матросском борделе подцепил нехорошую болезнь, на Филиппинах в пьяной драке осколком стакана ему присадили по черепу, оставив на всю жизнь звездчатый шрам на правой части лба, в маленьком африканском порту Анниб его уложила на месяц гнусная черная лихорадка.
