Тот ужас мысли на краю звезды.
Стоящей заревом, окутанной метелью
Вобрал остаток злой души – опять
И воплотился в чувствах перед теми,
Кто думает отнять её виток.
Не ждать, но верить образу души,
Что мыслью познаёт сознательное время,
Желания и мании излить – наоборот
Культуру равновесия из этого ума,
Тебе вопросом ждало – это время,
Влиятельному вздоху прошедшей чистоты,
Что ты – его потерянное, ложное забвение
И шепчешь по иллюзии свободы темноты.
Померкнет звон на переливах цели,
Там стала предстоять условием – одна,
Мгновению особенная явь её – потери,
Искусства историчности влияния ума.
Не став на прозе – образу печали
Вести весь этот свет другой тоски,
Ты призываешь вольностью мечты -
Свои чувствительные тени в темноте.
За потом от холодного простора
Возникнет квант дородной тишины,
Он звон гораздо дальновиднее укора,
Перед мечтой другого разговора,
Где ты услышал вечностью – мечты.
А мысли – все твои потери
Устроят переливом сон из звёзд,
Оставшись миром упоительного времени
Внутри пародии из нежности его -
Проносят воли шаг – ему другой,
Такой же временем оценки из любви,
Но историческое формы на благах -
Твои культуры мысли в именах,
Им пишут заготовленные тени.
Оставшись упоительной, как звон -
Печалит лишь осмысленное я,
К нему за переливом отойдя -
Ты ждёшь таинственное формы бытия.
Где звёздный логос на краю его беды -
Не вся история у моды идеала,
Она укладывает времени – начало
На этом сне другой основы мысли.
Причислит имена им, как любовь,
Вонзив искусный шарм манеры времени
На этом облаке знакомой теплоты -
Погода солнечного века перед мыслью.
Струясь и пробегая – ей во мне -
Осталось только думать переливом,
Что историческому чувству в темноте
Своей пародии на той любви – в вине.
Провожая сумерки права
Сиреневой огранкой светлых лет
Идёт фатальный розыск бытия,
Диктует праву символичный свет
И страх реальности немного отойдя -
Твоя модель иллюзии из нас,
Существования строптивых, светлых глаз,
Что обнимают вечностью глядя
Свободу диалекта к прозе мира.
Ты провожаешь дерзостью века
И статус мысли обернёт восход,
Пока культура в сумерках грядёт -
Свои печали времени под тенью.
Близка морали в смертной тишине
Моделью славы гласной на себе -
Своя фатальная презумпция в вине
Иллюзий фактов в гордости за время.
Несёт сиреневой огранкой через свет
Свои утраты дум и лёгких лет,
Пока затронут квантовый манер
Искусственного мира между нами.
Ты сохраняешь сумерки в словах,
Где жизнью бытия – ты только страх
На верности писателя, как сон
Внутри морали сложного укора.
Проводит диалект судьба – она,
Что воздухом формальной тишины
Залита комната и время в праве сна,
Где затемняет в верности любви -
Твои картины мнимого веселья,
Под свод готической иллюзии идти,
Куда – то миром уготованной на нас -
Любви – из поколений права мира.
Глашатай проз на переливах фраз
Минует историчность, как куплет,
Он означает знак в своих глазах,
Внутри природы мечет страх и ложь.
Забытый вихрь ему – причина глаз
В немеркнущей, формальной тишине
Его излюбленной иллюзии в вине,
Что отблик на сиреневой огранке.
Любви достаточно ему не утолять,
Причину видеть, а потом понять,
Что страх в грядущей розыском мечте
Его способность думать о себе,
Имея право в сумрачной дали -
Ты опускаешь в вечном штиле фраз
Могучий тлен из переливов глаз,
Они на верхних областях забвения -
Твои моральные шаги внутри любви.
Им очерняют сон пародий гения -
Пустые грани в личной темноте,
