– «Зачем ей столько еды? Приютские всё равно бесполезны. Зачем нам вообще кормить их до двадцати лет?» – произнёс петух и начал перебирать консервы.
У меня, наконец, получилось скинуть руку обезьяна. Потянулась за корзинками, пока они ничего не испортили, но меня грубо отшвырнули назад. Козёл схватил меня за талию. Руки у него были потными и противными. Моё терпение подходило к концу.
Со всего маху двинула держащего в колено. Он согнулся пополам. Ко мне заспешил обезьян, но получил только знатный фингал под глазом. Приготовилась получить от петуха, но в него неожиданно прилетел камень размером с кулак. Он что-то провопил, но я успела схватить корзинки и ретироваться. За поворотом заметила спешащего навстречу Рафа.
Он взял у меня одну корзинку и схватил за руку. Мы пробежали несколько улиц, пока не убедились, что погони нет. Повернула его руку ладонью к себе и начала выводить буквы.
– «Что ты здесь делаешь?», – спросила, понимая, что сегодня мне повезло.
К счастью, он понял меня с первого раза. Иногда приходилось повторять раз пять или шесть, пока мы не приходили к общему пониманию. Полагаю, поэтому общались мы редко.
– Не важно, – руками ответил Раф, выглядел он немного смущённым. – Хороший удар.
– «Спасибо», – улыбнулась, решив его не расспрашивать.
До дома дошли в обычной комфортной тишине. Настроение упало ещё ниже. Ни разу не видела, чтобы эти животные приставали хоть к кому-то другому из приюта кроме меня. О причинах тоже догадывалась. Они каждое утро они смотрели на меня из зеркала. Все проблемы от внешности. Вечером стащила у Рафа ножницы и отстригла волосы под мальчишку, грубо и несимметрично. Совсем не женственно. Впервые улыбнулась своему отражению, понимая, что этого надолго не хватит.
Рафаэль
Вчера чуть не попался Ханне. Было бы неловко, если бы она застала меня за тасканием коробок. На данный момент я был самый старшим мужчиной в приюте, что для меня являлось паршивым фактом. Почти два года ушло на то, чтобы доказать, что вполне могу работать. Платить мне начали только сейчас и то, по сравнению с суммами Кесси, мне было стыдно даже говорить про это.
В итоге уже второй месяц просто подкладывал пару монет в общий бюджет. Радовал во всём этом только факт моей работы в тканевой лавке. Она была маленькой и с плохим ассортиментом, но у меня была возможность трогать ткань. Грубая, мягкая, шершавая, гладкая с рисунком и без. Сколько себя помню, игла в руках ощущалась так, будто с ней родился. Создание чего-то нового доказывало миру и мне самому, что я жив. Кесси часто приносила мне разные обрывки, которые бережно собирал в небольшую коллекцию.
Утро началось с невозможного грохота. Кесси совершенно не умела уходить тихо. Всё ещё поражался тому факту что, когда она сбежала из дома, её не услышал. Сначала гремело в комнате девчонок, потом на лестнице. Чак перевернулся, заскрипела кровать. Его тяжёлый вздох раздался приглушенно. Он точно натянул подушку на голову. Хотелось последовать его примеру, ну или иметь такие же уши, как у мелких, которые, судя по дыханию, сладко спали.
Потянулся и встал. Надо выдвигаться на работу. Лишь бы Вия не поймала. Потянуло холодом. Скрипнула дверь. В пространстве комнаты прошлись электрические искры, вызывая мурашки по всему телу.
– Отвёртку не видели? Похоже я случайно стащила её у старика, – затараторила Кесси.
