Васечкин упал и больно стукнулся об пол, засыпный обрывками влажной и липнущей к щеке бумаги. Он никак не мог понять, почему Андрейкин так на него кричит? Не понравилась рецензия? Но ведь его новый роман действительно дрянь! Впрочем, почему: его?! Половину романа для Андрейкина писал Васечкин – он не мог не узнать те фрагменты, которыми постоянно донимал его Андрейкин. И зачем же так орать? Не хочешь платить – не плати. Всё равно деньги Свиридовы заберут – они всегда их забирают, они же не обязаны кормить Васечкина за свой счёт. Но кричать-то зачем? Зачем обзывать Васечкина сволочью? Зачем брызгать слюной и орать, что Васечкин и раньше-то был придурком, а после смерти Тани последний ум потерял? Зачем сбрасывать на пол пишущую машинку? Зачем пинать ногами шкаф? Зачем швырять в стену «Help!» – любимый диск Тани… которая всё никак не приходит… потому что она болеет…
Васечкину всё-таки удалось спрятаться в спичечный коробок. Он с опаской прислушивался к тому, как Мусорщик топает по комнате, постепенно успокаиваясь. Как он шумно дышит, ворчит что-то непонятное, а потом уходит, громко хлопнув вздрогнувшей от мороза дверью.
Тогда Васечкин выбрался из спичечного коробка и облегчённо вздохнул. Он успокоил пишущую машинку, у которой от крика Мусорщика разболелись буквы; он аккуратно поднял с пола компакт-диск и нежно протёр его ладонью; он поцеловал обиженный шкаф, которому вообще не по делу досталось.
А потом Васечкин, не обращая внимания на злорадный скрежет портретов, доносившийся из кухни, потащил смешного и глупого дикобраза в ванную комнату. Затем он разогнал по углам нехороших насекомых, подмигнул сиреневому облачку под столом, застелил стол чистыми газетами и сел на диван. Он решил подождать Реальность. Сегодня она непременно должна прийти, ведь сегодня у Васечкина День рождения. И Васечкин решил, что уж сегодня-то он обязательно её дождётся. Потому что, не может же Реальность так долго не приходить. Даже если она болеет. Просто нужно хорошенько её подождать, и всё снова будет, как раньше. Потому что сегодня у Васечкина – День рождения.
– …Причина смерти – отравление цианидом…
– Что?! – нахмурился Отто Фогель. – Как вы сказали?
– Цианистый калий, – врач захлопнул блокнот. Весь его облик просто кричал о том, что врачу известна некая потрясающая тайна, о которой глупый инспектор Отто Фогель пока ещё даже и не догадывается.
Фогель недоумённо огляделся по сторонам. В кабинете не было ни чашки с кофе или даже стакана с водой, ни каких-либо иных продуктов. Покойный даже не курил, и возникшая было у Фогеля идея отравленных сигаретных фильтров или трубочных чубуков мгновенно отпала. Неужели самоубийство?! Но как же тогда телефонный звонок?
– Он что-нибудь ел? – всё-таки спросил у врача Фогель. – Или пил?
– Нет, – врач выглядел так, словно его распирало от обладания великой тайной. – Не ел и не пил. Он наклеивал марки.
Фогель молча уставился на врача. «Чёрт, как же его зовут-то? Врача этого…» – подумал вдруг Фогель ни с того, ни с сего.
Врач был из соседнего – второго – участка и сегодня подменял заболевшего Карла Готтлифа. Манера разговора у этого врача была непривычная и неприятная – начав говорить, он через несколько слов замолкал, ожидая реакции собеседника. И сейчас на его физиономии явственно было написано: «Давай! Спроси у меня! Спроси, как этот чёртов старик ухитрился наглотаться цианида! Спроси, и я отвечу! Или просто произнеси: „ну?“, неужели это так сложно?!»
