Deja Vecu [Уже пережитое] - страница 49

Через полминуты в комнату прибыл мой преследователь. Я не мог его видеть, а двигался он как можно тише, но чутье охотника, вдруг взыгравшая во мне от экстремальной ситуации, подсказывало – он оглянулся, посмотрел на беспорядок и понял что я где-то здесь.

– Таимкин! – угроза в голосе просто зашкаливала, а его обладатель укрылся за «лесами», лежавшими возле входа. – Хватит. Я тебя все равно поймаю, ты же не дурак, сам это понимаешь.

Я молчал.

– Ты даже стрелять не умеешь, а я умею воевать. Вылезай, надо поговорить!

Выждав внушительную паузу, он не выдержал и выстрелил в то укрытие, которое лучше всего подходило для обзора всего помещения. Есть! Моя маленькая хитрость сработала – наверное я и впрямь произвожу впечатление беззубого новичка, державшего пистолет в первый раз.

Стоило его пули достичь своей цели, и я незамедлительно открыл ответный огонь, произведя четыре выстрела в сторону, где предположительно мог находится Кирилл Павлович. Я не помню, что чувствовал в те моменты, когда нажимал на курок, не помню, какие предметы вырывало из пространства моё зрение и как хорошо работал мой слух. Мои рецепторы смешались в одну сплошную невнятную кашу, которая сразу же изменилась на застрявший в горле ком.

Выстрел – это укрощение мощности взрыва. Ударная волна работает во все стороны одновременно, в одну отправляя пулю по направлению ствола, в противоположную заставляет затвор автоматически перезарядить пистолет. Единственное, что осталось от первичной силы взрыва это отдача и шум. Четыре маленьких взрыва в замкнутом помещении это вам не комариный писк в знойную летнюю ночь. Такой гром оглушительным децибелом разрывает барабанные перепонки, оставляя вместо звуков сплошной монотонный звон. Наверное, минуту продолжалась пульсация ультразвука в моих ушах, пока слух постепенно восстанавливался.

Первое, что я услышал, это как Кирилл Павлович кряхтел и стонал, пытаясь сквозь зубы говорить что-то более вразумительнее, чем членораздельные звуки. Вместо удовлетворения от победы мне стало бесконечно страшно, комок застрявший в горле с треском провалился в область сердца, заставляя ноги и руки дрожать, а дыхание с сердцебиением участиться до всех возможных пределов.

– Кирилл Павлович! – я кинулся к побежденному, в абсурдной надежде, что промахнулся и меня пытаются таким образом обмануть. – Господи-господи, Кирилл Павлович…

– А-а-а, Таимкин! – было непонятно, сколько раз я попал и куда, но мой дуэлянт обхватил живот руками, покачиваясь из стороны в сторону в лужи собственной крови. – Ты дурак! А-а-а… Какой же ты дурак…

– Я всё исправлю! Сейчас-сейчас… Всё исправлю… Надо вызвать скорую…

Трясущиеся руки без моего ведома вытащили сотовый телефон, а пальцы начали тыкать во всё что можно, пытаясь вспомнить как нужно вызвать подобающие для такого случая службы.

– Нет, – прокряхтел Кирилл Павлович. – Пока они доедут по этим пробкам, я тут сдохну.

– Зачем? Зачем?! – я в панике окончательно потерял самообладание, и сам не заметил, как слезы градом текли по моим щекам. – Зачем я тебе сдался? Чего ты от меня хочешь?

– А-а-а, – продолжал он стонать. – Ты дурак… Таимкин, дурак ты… Ты… Ты даже не понимаешь кому ты денег давал… Куда они шли и на что… А-а-а!.. Это страшные люди. Безжалостные, расчётливые… Они хотят власти… Ты своими руками спонсировал катастрофу!

Сквозь безумство панического страха моя память услужливо воспроизвела сомнения покойного Лёши по поводу фирм, которые странно похожи своими долгами друг на друга. Как он тогда сказал – это лажа! Черт, ну почему меня окружают умные покойники, к советам которых поздно возвращаться?