– Пойдем? – из раздевалки совершенно неожиданно вышел Кристиан и протянул мне руку, чтобы помочь встать. Я несколько секунд непонимающе смотрела на протянутую ладонь, потом, наконец, сообразила и схватила Криса за руку, с его помощью поднимаясь на ноги.
– У тебя все хорошо?
Я подняла на него глаза и кивнула, закусив губу. Драг прищурился, показывая, что он видит меня насквозь, и сейчас явно не все хорошо.
– Да просто переживаю из-за алгебры, у меня по ней неуд.
Рыжий толкнул меня бедром и нахмурился.
– Давай, скажи правду. Это опять из-за Новикова? Что он сделал? Давай я пойду разберусь, пока недалеко отошли…
Я прервала друга, взяв его за руку.
– Все хорошо. Просто я очень устала все это чувствовать. Это так нечестно! Я даже не могу управлять этим чувством! Я бы очень хотела влюбиться в кого-нибудь другого. Но не могу.
Я грустно улыбнулась и потянула Криса к выходу из школы, но он не сдвинулся с места.
– Декада, он тебя не заслуживает.
Крис выглядел очень серьезным, говоря эти слова. Я отпустила его руку и, немного удивившись таким переменам в поведении друга, примирительно сказала:
– Криси, все хорошо. Это просто влюбленность, она скоро пройдет. Не надо воспринимать все так…
Договорить я не успела, потому что Драг подошел очень близко, глядя мне прямо в глаза. Я испуганно попятилась, но уперлась спиной в шкафчик с неприятным громким звуком. Крис еще несколько секунд смотрел мне в глаза, а потом поцеловал, и от этого я окончательно растерялась.
Из головы разом пропали все мысли, и настала звенящая тишина. Я чувствовала теплые губы Драга на своих и его руки в своих волосах. Я не могла пошевелиться. Что с ним? И боже, почему я не могу его оттолкнуть?
Казалось, что этот неловкий (кажется, только для меня) поцелуй длился вечность, но вот Кристиан отстранился, улыбаясь. Я все еще боялась пошевелиться, тупо глядя на друга.
– Ну, тебе легче? – спросил парень, засовывая руки в карманы. Я смотрела на него, широко раскрыв глаза от такой наглости. Клянусь, если бы я не опиралась на шкафчик, то наверняка бы упала. Крис выгнул бровь. – Я думал, тебе понравится.
Хотела бы я на него накричать и дать пощечину, но руки ослабели, а изо рта не вылетело бы сейчас ни звука. По лицу стекла слеза, за ней другая, и я, развернувшись, резко побежала на улицу, еле разбирая дорогу за пеленой слез.
Боги, как можно быть таким жестоким! Неужели он правда не понимает, какую боль мне сейчас причинил?!
Я несколько раз кого–то толкнула, но мне было все равно. Я бежала в то единственное место, где меня ждали. Старая заброшенная детская площадка, о которой знали только мы с Крисом, как всегда встретила меня домашним уютом. Внизу, у подножья обрыва, плескался бескрайний океан, как всегда отливающий серебром в это время года. Я без сил опустилась на ржавые качели и уставилась на океан. До боли потерла руками глаза, как будто пыталась их выдавить.
Послышался тихий писк, и из самодельного домика, стоящего около песочницы, ко мне засеменил котенок. Он здесь совсем недавно, я даже Крису о нем еще рассказать не успела. Я нашла малыша на улице и соорудила домик из коробок и листов поломанного пластика, которые нашла на свалке. Я улыбнулась сквозь слезы и протянула к котенку руку. Он тут же потянулся к ней, отчаянно мяукая. Я взяла малыша на руки и погладила мягкую шерстку.
– Када! – Крис вбежал на площадку с моим рюкзаком в руках. – Ты все не так поняла!
