Я с трудом скрывала свое разочарование, граничащее с презрением. Бред какой-то!
– А что мне делать?
– Признайся в том, что ты просто собираешься войти к нему в дом и посмотреть, как он живет, увидеть своими глазами тот рай, которого он тебя лишил и который он построил, украв у тебя деньги, бизнес и сделав из тебя, по сути, инвалида. Ты надеешься, что только увидев все своими глазами, его дом, красивую жену и детей, сможешь найти в себе силы уничтожить его, отомстить. Но что ты от этого выиграешь? Во-первых, тебя быстро найдут и посадят. Его жена расскажет о твоем существовании, назовет твое имя, имя человека, который, возможно, единственный и мог бы желать смерти ее мужу. Дальше – тебе-то что от его смерти, кроме утоленной мести? Ты что, сможешь забрать себе его дом и семью? Тебе даже копейки не перепадет, ты же не его наследник.
– Украду его жену или детей… Пусть платит выкуп.
– Ты не сможешь… – я постаралась произнести это как можно мягче, потому что понимала, как ему сейчас трудно. К тому же он и сам все это знал. Он не сможет никого похитить – кишка тонка все это правильно организовать. Я ему в этом деле тоже не помощник.
– Не смогу… Лера-то точно ни при чем.
– Так зовут его жену?
– Да. А если украду кого-то из детей, то страдать будет и она… Нет, я не могу.
Я в гневе вышла из машины и, проваливаясь в сугробы, двинулась в сторону ворот.
– Стой, ты куда?! – крикнул Олег, высовывая лишь одну голову из машины.
– Просто хочу увидеть его поближе… Там есть звонок на воротах, не знаешь?
– Стой! Зоя, прошу тебя, не надо!
Он был бледный, смертельно напуганный. Я сжалилась над ним и вернулась в машину.
– Ты чего испугался, пистолет же здесь.
– Ты какая-то безбашенная.
– Повторяю: если хочешь, я прямо сейчас возьму вот этот пистолет, войду в дом и пристрелю его. Для тебя. Чтобы ты наконец успокоился и жил нормально, не думая о нем.
Я знала, что, предлагая ему убить Егора, я ничем не рискую – он все равно никогда не согласится.
И мы вернулись домой, приготовили закуски, накрыли стол и ровно в полночь встретили Новый год.
Время от времени Олег выходил на балкон и с кем-то разговаривал по телефону, должно быть, принимал поздравления или поздравлял сам кого-то с Новым годом.
Вот только мне никто не позвонил. И не позвонит уже. Никогда.
Мы поели, посмотрели телевизор и легли спать. Я была в постели, когда Олег постучался в мою комнату (он сам спал в зале на диване) и сказал в темноту:
– Зоя, прошу тебя. Забудь про то, где мы сегодня были… Хорошо? Глупости все это… прошлое… Сам не знаю, что на меня нашло. Выставил себя полным идиотом.
Я пообещала.
– С Новым годом, Олег. Спасибо тебе за все. Ты – мой спаситель.
– С Новым годом, Зойка. А ты – мое спасение. Мы вырулим, вот увидишь. И все у нас будет хорошо.
Я и не сомневалась.
Пока ехали в машине до кафе, где решено было перекусить, Женя не проронила ни слова. Ната поглядывала на нее с озабоченным видом, но не задала ни одного вопроса. Чувствовала, что подруга вся на нервах.
И только на свежем воздухе за столиком, заказав пасту и кофе, а заодно и ледяной лимонад, Женя, утолив жажду, выпалила с горечью:
– Ты даже не представляешь себе, моя дорогая, с какой дурой рядом ты сидишь.
– Чего это не представляю? Очень даже хорошо знаю тебя. И никакая ты не дура. Что, выставили за дверь?
– Нет, никто меня не выставлял. И подруге Масленниковой, Ларисе этой, я честно призналась, кто я такая и зачем навещала вдову. Да и вообще, много полезного узнала о семье Масленниковых, я тебе потом все расскажу. Дело не в этом. Ты представляешь, я забыла задать им главный вопрос: знал ли Игорь остальных убитых – Корнетова, Тронникова и Февралева?
