– А есть ли любители? Кто может этим просто развлекаться?
– Разве что оборотень. Парень редко задумывается о последствиях, хотя не помню ни одного случая, когда бы он серьезно кому-то навредил. Мы его энергию в нужное русло направили – помогает порой в делах академических. Иногда в виде наказания, – усмехнулся Лесс.
Поблагодарив декана Тиэльскую за неоценимый вклад в мое скорое исцеление, я вытащила верлена в коридор. Знахарские комнатушки меня всегда ввергали в уныние.
– Ты про Ли?
– Ты уже имела честь с ним познакомиться? – нисколько не удивился Лесс.
– Не лично, – увильнула от прямого ответа я.
Похоже, с парнем нам стоило бы побеседовать. Коль в людях я не умела разбираться, то, может быть, в оборотнях получится?
Пообещав Лессу отлежаться, я отправилась к своей комнате, по пути пытаясь придумать, как поймать этого самого Ли до занятий.
Ответ пришел в виде самого Ли, который внезапно вылетел из-за поворота, чуть не сбив меня с ног.
Я вздрогнула. На меня уставились два глаза: один лиловый, другой фиолетовый, оба с вертикальными зрачками. Темная копна волос переливалась всевозможными оттенками цветов. От виска в разрез рубахи спускались тонкие узоры, сочетающие в себе и черточки, и точки, и непонятные мне символы.
– Что ты здесь делаешь? – от неожиданности «тыкнула» ученику я.
– Бегаю, иногда хожу, дышу воздухом, встречаю преподавателей… Продолжать? – улыбнулся парень. А-я то думала, что у него клыки с полмизинца должны быть.
– Ты, я так понимаю, Ли?
– Так точно, госпожа. – Парень показательно раскланялся. – И слава о подвигах моих летит впереди меня…
– Тогда сейчас я буду тебя убивать, герой-недоучка, – как-то не по-преподавательски прозвучало.
– А я тогда буду кричать, что вы меня насилуете, – невозмутимо отозвался парень.
– А мне ничто не помешает использовать заклинание, лишающее голоса. – Я скрестила руки на груди. Как жаль, что на самом деле я такого заклинания не знала. – Признавайся, голема ты ночью призвал?
– Это вам так сильно по голове досталось? – сочувственно посмотрел на меня парень.
Называть его «мальчишкой» у меня не повернулся язык. Во сколько же лет эту великовозрастную балду приняли в Академию?
– А то было б жалко, вроде красивая, а…
– Не забывайтесь, – не вовремя одумавшись, перешла на общепринятое «вы» я.
– Да с вами забудешься, как же. Убьете, воскресите и еще раз убьете, коли что не по-вашенски! – задорно усмехнулся парень. – А големы не в моем вкусе. Я бы что-нибудь поизысканнее придумал… Пантеру, например. Вы пантер любите?
– Правильно приготовленных, – усмехнулась я. Либо он так виртуозно производил положительное впечатление, которым прикрывал злодеяния, либо действительно был ни при чем.
– Как-то пробовал я шашлык из некроманта… Редкостная гадость. – Он даже язык высунул в подтверждение своих слов. Мне с трудом удавалось сдерживать смех, и оттого фраза: «Учтите, если вы мне сейчас соврали, то с Академией можете проститься», – прозвучала недостаточно грозно.
– Мне кажется, вы чем-то поинтереснее хотели пригрозить, – прищурился он. – А прощанием мне тут каждый второй угрожает!
– Не стоит ли задуматься?
Парень задумчиво почесал затылок, взъерошив и без того непослушные волосы, и, просияв, выпалил:
– Не-а!
– Но я вас предупредила.
– А я сделал вид, что вас услышал. – Подмигнув мне, парень сунул руки в карманы и прогулочным шагом побрел по коридору, насвистывая веселую мелодию.
