– Точно так, господин титулярный советник… как вас?
– Алексей Николаевич.
Беклемишев нахмурился:
– Уже апрель, после Пасхи мы сразу в лагеря. Там такое начнется! Сойдутся три пехотных полка, один казачий и артиллерийская батарея. Делать офицерам нечего, только и остается, что дуться в картишки. Хорошо бы до лагерей вскрыть язву, а, господа сыщики?
– Помогите нам, тогда управимся.
– Эх! – Беклемишев стукнул по столу кулаком. – Жизнь офицерская! Иной раз думаешь, прости господи: уж лучше война. Там все на волоске, твоя судьба – дело случая, а нравы чище. Даже ругаются меньше, похабного слова не услышишь. А здесь, в казармах да палатках, скука и бессмысленность существования заставляют людей пить да играть.
– Почему бессмысленность существования? – удивился Алексей.
Остальные трое поглядели на него с усмешкой. Благово буркнул:
– Повзрослеешь – поймешь.
– А… Ну ладно. Разрешите приступить к дознанию, ваше высокородие?
Действительный статский советник Каргер, генерал-майор Назаров и полковник Беклемишев на этот раз покосились на статского советника. Благово начал загибать пальцы:
– Опрос сослуживцев убитого денщика – раз. Беседа с ротным командиром… как его?
– Рутковский Вацлав Вацлавич, – подсказал Назаров.
– …два. Ну и младших офицеров тоже надо расспросить – это три. Все это поручаю Алексею Николаевичу. А я поговорю с Асатцевым. Попробую получить от него характеристику того, что творится в полку. Тут, Нил Петрович, потребуется ваше содействие.
Беклемишев сообразил сразу:
– Характеристику? Вы хотите, чтобы офицер доносил на своих товарищей, а я этому содействовал?
Благово так же быстро рассвирепел:
– У вас в полку уже два покойника! Вам мало? Просите нас удалить язву, а сами в институтку играете? Гангрену не лечат примочками.
Вмешался начальник бригады:
– Нил Петрович, а я вам приказываю обеспечить сотрудничество капитана Асатцева с чинами полиции! С соблюдением этических соображений, разумеется.
Никто не понял, что под этим имел в виду генерал-майор, но формулировка всех устроила. Каргер поехал к себе, а сыщики направились вместе с полковым командиром в Красные казармы. Там Беклемишев дал необходимые приказания и удалился. На короткое время полицейские остались одни. Павел Афанасьевич требовательно посмотрел на помощника. Тот кивнул:
– Да, конечно, я поищу среди них осведомителя. Но понадобятся деньги. Хотя бы пятерину, а лучше десятку.
Статский советник вынул потертый бумажник с дворянской короной, долго в нем рылся и извлек две трешницы.
– На. Больше с собой нет. В отделении напишешь расписку.
– Слушаюсь. Фамилия Рутковский вам ни о чем не говорит?
– Нет. Это у тебя память феноменальная, а я, после того удара по башке, и все, что знал, позабыл. А тебе она о чем говорит?
Титулярный советник пожал плечами:
– С ходу не вспомню, но мелькало, мелькало… Вечером посмотрю во входящих.
И они расстались.
Первым делом Лыков представился батальонному командиру майору Костыро-Стоцкому. Тот сразу не понравился нижегородцу – типичный карьерист с хитрой физиономией и глазами как две заслонки. Майор вызвал капитана Рутковского и распорядился насчет опроса нижних чинов.
Когда сыщик увидел капитана, то понял, что тот еще противнее батальонера. Вот уж лис так лис! Пришлось прикинуться недалеким служакой, которому начальство поручило скучные формальности. Уловка помогла. Капитан выслушал первые две беседы и удалился, сославшись на дела. Алексей сразу оживился. Как раз зашел фельдфебель по фамилии Скоробогатый. Он быстро уяснил вопросы и ответил обстоятельно:
