Не хочет дед расставаться ни с бабушкой, ни с конем. Он старательно жмурит глаза, старческие веки дрожат и отгоняют сон. Пришлось глаза раскрыть. Увидел, что комната стала светлее, а скатерть на столе ярче. Увидел за столом внука.
– Проснулся, дед? Видеть вроде стал лучше.
– В магазин, что ли, ходил?
– С чего ты взял?
– Да рубаха на тебе прямо как из магазина.
Внук огладил себя руками. Новехонькая рубашка и вправду немножко топорщилась, а ворот вообще отдавал почти каменной белизной.
– Обувь в шкаф убирал. Гляжу, лежит в целлофане. Чего ей лежать, думаю? Взял и надел.
– Ишь ты! А я в чем в гробу лежать буду?
Внук растерялся, начал расстегивать пуговицы на рубашке.
– Никому от тебя покою нет, – сердито проговорил дед. – Тебе родить надо баобаба, чтобы был такой, как ты. И чтобы сидеть возле тебя сиднем и ничего не делать. Понял?
Внук неохотно слушал и переодевался в свой несвежий свитер.
– Закат надо смотреть, – проворчал дед, – у нас его из окна видно.
– Зачем? – спросил внук.
– А чтобы цветами любоваться.
– Зачем? – еще раз спросил внук.
– Тогда увидишь свой цветок среди других.
– Дед, да что ты привязался к этой книжке? Там же все выдумано!
– Там все ясно, дурень! Была у меня роза…
Внук понятливо закивал головой и ушел с этой пустой головой в прошлое. Дед это заметил и произнес:
– У тебя кактус был – зеленый, неопытный. Он бы и зацвел красотой невиданной, если бы ты не был баобабом. Самые лучшие годы на малолеток потратил!
Внук отошел к окошку. «Завтра бы стекла помыть да протереть газетой, как мама это делает», – подумал он.
– Слушай, дед, да никого я не трогаю. Я просто живу.
– А то я не знаю! А ты трогай, с пути убирай, соломку стели.
Дед выпростал руку из-под одеяла и положил ее на грудь. Его щеки порозовели, а глаза заблестели.
– Можно думать, что это ты, а не я, напился чаю, – хмуро сказал внук.
– Если еще есть, то и я выпью. С бабою.
Дед имел в виду ром-бабу из кулинарии. И началось чаепитие. Внук отламывал кусочек ром-бабы и вталкивал его в беззубый рот деда. Потом из столовой ложки поил деда теплым чаем. Причем делал это внук как-то особенно сердечно. Не так, как всегда. Дед почувствовал эту сердечную теплоту, и душа его согрелась.
– Чай – он бодрит, – произнес он. – Даже спать не хочется. Еще почитай.
На этот раз внук читал чуть ли не с выражением. Дед слушал, как дите малое, и глаза его блуждали по комнате. Часы на стене поблескивали старой позолотой. Встретившись с ними взглядом, старик заулыбался. Тиканья часов слышно не было – видимо, часы тоже слушали.
– Еще не спишь? – спросил внук.
– Опять все про тебя было написано, – ответил дед.
– Да неужто?
– А сам посуди. Планета короля – это про тебя. Как ты жил? Все для тебя должно было быть. Молодых девчонок возле себя держал, а они, раскрыв рот, слушали тебя и во всем слушались. А помнишь ли ты, что писал твой Экзюпери? Спросить с каждого можно лишь то, что он способен дать.
