– День добрый! Деда постричь надо, не согласитесь?
Внук ждал ответа: любопытно, что скажет женщина за дверью? Она молчала.
Он понял, что женщина отрицательно покачала головой – он это всем нутром почувствовал. Внук почесал свой затылок, посмотрел в дверной глазок, махнул рукой и пошел к себе. Женщина за дверью закашлялась, Сердце колотилось и закатывалось в глубину ребер. «Так, значит, он и есть внук покойной соседки? – думала она. – Он же просил подстричь дедушку! Что же не ответила ему?».
Чтобы остудить жар на щеках, она ладонью смочила их холодной водой. В это время внук стоял в ванной комнате и разглядывал себя в зеркале. Его зеркало висело чуть повыше, чем зеркало соседки через перегородку. Получалось, что два раздосадованных друг на друга человека стояли друг против друга, и разделяла их только кирпичная кладка из красного кирпича. Внук постучал по кафелю на своей стене, сильно постучал, понимая, что кафель гасит звук.
«Что значит этот звук? – подумала женщина в своей ванной комнате. – Маньяк, что ли?»
Стук повторился. И тут женщина вспомнила, что этот человек просто-напросто попросил ее постричь деда.
– Ты тут? – раздался голос деда из комнаты.
– Да тут я, тут. Соседка случайно не самогон варит?
– Выпить хочешь? – язвительно спросил дед.
– Тебя хочу подстричь, а она дверь не открывает.
У деда сверкнул глаз. Один. Второй еще не проснулся. А когда проснулся, дед поднял руку и постучал ею в стену. Внук опешил, а дед расцвел в улыбке.
– Так я уже стучал ей – и в дверь, и в стену ванной…
Звонок в дверь порадовал дедовскую квартиру через десять минут. Внук немного испугался. Он вспомнил, что небрит, а свитер вытянут от долгой носки почти до колен. И что делать?
– Иди открой, – сказал дед и расправил на груди одеяло.
– Сам иди, – огрызнулся внук.
В дверь опять постучали. Глянь, какая настырная – ему дверь не открыла, а по зову деда тут как тут. Внук с напускным равнодушием распахнул дверь – а там стояла его мать.
– Чего притаились? – сердито спросила она.
Сначала она перешагнула через порог квартиры, а потом вернулась и громко затарабанила в соседскую дверь. Внук опять опешил и сделал несколько шагов в глубину прихожей, чтобы не видеть, кто сейчас откроет дверь. А посмотреть очень хотелось. Соседская дверь открылась.
– Привет, это я. Давно меня видно не было? Раскладушку одолжишь?
Сын с дедом ночевать собрался.
– Да ради бога! А дедушка так плох?
– Высох, как мумия. Но лежит – никому не мешает. – А потом сыну: – Да иди уже с балкона раскладушку забирай!
Сын взял раскладушку и шагнул в комнату деда с великим облегчением.
– Сын, ты чего? – спросила мать. – Тебе плохо?
– Да нет…
– На тебе же лица нет – ты белый весь!
– Просто холодно в подъезде, и дверь у соседки настежь.
– Так лето же на дворе! Дед, а чего это с ним? – удивленно спросила мать.
Дед засмущался, засмущалась и беременная им кровать.
– Мать своих детей никогда не знает…
– Не про меня это – я его как облупленного знаю!
– А чего тогда спрашиваешь?
– Так он ведь у тебя штаны пропьет!
– Не ври. Он мне жизнь скрашивает.
Мать засмеялась, вспомнив темные лица внука и деда. А потом заплакала. Наконец успокоилась, отдышалась. Лицо ее стало сурово осунувшимся, как у женщин на черно-белых военных фотографиях.
– Ну, если он так с тобой себя ведет, – тихо сказала она, – пусть тогда и мою жизнь скрасит.
– Я никому ничего не должен! – заорал из кухни внук.
