Делать детей с французом - страница 20

Именно в этот период жизни Гийом взялся разучивать песенку «Если у вас нету тёти». До сих пор его талант гитариста не пользовался ожидаемым спросом в русских компаниях. Во время его выступления у слушателей стекленели глаза, а некоторых слишком прямолинейных одолевала зевота. Он с чувством исполнял гитарные соло мастодонтов рока, виртуозно пользовался медиатором и зажимал такие баррэ, что не в каждом самоучителе найдешь… Однако все заметно оживлялись, когда кто-нибудь забирал у него инструмент и лабал «Белый снег, серый лёд».

– Ни к чему эта эстетская какофония из «Лед Зеппелин», – объясняла я. – Люди выпили, их душа просит песни!

Гийом только морщил свой большой французский нос, имея в виду, что я ничего не понимаю в музыке. Я пыталась объяснить, что сама, в общем-то, не люблю про белый снег, серый лёд. Но надо принимать во внимание конъюнктуру. Не знаешь Цоя, давай Азнавура. «Битлз» или «Куинн» тоже сойдут, только их будут не подпевать, а подмычивать. А если хочешь, чтоб народ действительно включился, то надо играть песни из кинофильмов, их знают все. Так, методом исключения мы дошли до «Если у вас нету тёти». Я обещала, что если он исполнит эту песню во время следующих посиделок с русскими друзьями, овация гарантирована.

Аккорды дались Гийому легко, а вот текст никак не желал откладываться в голове. Между тем, он довольно точно описывал нашу новую жизненную ситуацию. Мы долго думали и решали, иметь или не иметь, и наконец решили – иметь. Иметь машиноместа, иметь второго ребёнка. И, как и обещала песня, на нас не замедлили посыпаться трудности, связанные с фактом имения.

Пока Гийом изучал, чем в налоговом смысле нам грозит статус владельцев нежилого помещения, я свыкалась с обязанностями беременной во Франции. Хотя социальная пропаганда пытается уверить нас, что материнство – самое естественное состояние для женщины, я, впервые увидев две полоски на бумажной палочке, почувствовала себя в ракете, несущейся в космос. И поняла, что не только не прошла курс адаптации к невесомости, но даже не получила кратких инструкций перед стартом, где тут кнопка «Пуск», а где «Стоп». Я смотрела в иллюминатор на удаляющуюся Землю и осознавала, что моего возвращения там не очень-то ждут. Что те, кто обманом заманил меня на межпланетный корабль, а затем подло задраил люк за моей спиной, полагаются на моё чутьё – я должна сама разобраться с дискотекой мигающих кнопочек и провести межпланетную миссию «на отлично». И скорее всего, в результате я останусь жить на той планете, куда ранее улетели многие молодые работающие женщины, мои подруги и знакомые. Ведь с той планеты – это даже неопытная космонавтка знает точно – не возвращаются. Только я была не уверена: все ли туда долетают с помощью своих инстинктов или большинство всё-таки погибает при столкновении с межпланетным мусором. «Я, понятное дело, разобьюсь, нет у меня никаких инстинктов», – обреченно думала я, проходя стратосферу…

Во второй раз две полоски встретила я встретила достойней.

Я снова в ракете.

Я примерно знаю, куда она мчится.

Я, если напрягусь, вспомню, для чего нужны все эти кнопочки.

Я уже однажды посадила ракету на далёкую планету, и даже – в этом моё главное достижение – делаю оттуда периодические вылазки на Землю, где остались кино, бары, путешествия на край света, коктейльные вечеринки и покер до утра.