Ближе к утру я наконец поняла, что я и есть персонаж своей собственной фантазии. Я – тот самый «кто-то», что навис над кроватью и внимательно наблюдает, вселяя тревогу в предметы, заставляя пространство волноваться. После этого я наконец нормально уснула…
И вот теперь я сидела на кухне в конторе и смотрела на своё отражение в чёрном кофейном зеркале.
я появляюсь в паузах
все чувствуют в паузах что-то есть
Это очередное сообщение от пользователя DELETED, которое я увидела несколько минут назад, когда решила проверить почту.
Подобных посланий набралось уже много. Они всегда были короткими, из одной-двух строк. И всегда бредовыми. Как будто мне писал бот, решивший заняться поэзией.
тупой обрубок ночи пророс в горшке
иногда хаос осыпается на клавиши
стрекотание ветра маскирует другие касания
шелковый месяц слишком яркий щекотный сегодня свет
когда кончается пленка тишина становится уязвимой
я разговариваю не с тобой а с тем кто смотрит из-за спины
И тому подобное. Внезапно я вспомнила, что где-то на моём рабочем месте хранились распечатки коллекции сообщений, которую собрали «программисты». Вернувшись с той утомительной встречи в мансарде, я куда-то сунула листы без намерения когда-либо взяться за чтение.
Немного поискав, я обнаружила их в одном из ящиков своего офисного стола под кучей других бумаг, обёрткой от конфеты, недоеденной шоколадкой и пакетиком орехов «на черный день». Я полистала папку и минут через пять, изорвав её содержимое в клочки, выбросила в мусорную корзину – вся эта белиберда никак не могла помочь мне вернуть здоровый сон, не видеть кошмары и не бояться возвращаться в собственную квартиру.
Несколько дней Инна почти не писала мне: Бублик всё ещё был в городе. Я тоже молчала, чтобы ей не мешать. К концу рабочей недели она «вышла из сумрака», позвонила и сказала, что нам нужно обязательно и срочно встретиться. Конечно, я могу завтра вечером – ведь завтра пятница. Честно говоря, меня распирала гордость от того, что Инне не терпится рассказать мне про её «бубличные» приключения. Ведь это значит, что она мне доверяет, и мы настоящие близкие подруги! У меня тоже есть для неё история – о том, как ловко я сбежала от Алекса.
Но спустя два часа Инна перезвонила. Сказала, что там какая-то акция у авиакомпании, билеты в два раза дешевле, чем обычно. Что она не хочет лететь, но мама очень просила. Что это всего на пять дней… Что распродажные рейсы остались только на завтрашнее утро – остальное, видно, уже разобрали. И что пять дней ведь мигом пролетят…
На следующий день она прислала мне фото с банкой домашнего брусничного варенья: «Гостинец от мамы. Твоё любимое. Уже упаковала в рюкзак».
А через три дня, когда я была на работе – шла по коридору из туалета, мне позвонили со странного номера. Префикс был не местный, так что вряд ли это мог быть Алекс. Я с опаской взяла трубку.
– Да?
На несколько мгновений повисла потусторонняя разбухшая тишина. Далёкий, прерывистый и словно простуженный голос спросил:
– Стасюша, это ты?
– Да.
– Это мама Инны… Иннули, – опять разбухшая тишина. – Иннули… с нами больше нет, – голос стал дробиться на осколки: «Внезапно…», «Плохо…», «Я сказала прилечь…», «Нашла в постели…», «Сердечная недостаточность…»
Я пробовала переспросить, собрать осколки в целое, но ничего не получалось. Слова не появлялись. Звуки не произносились. Словно я оказалась в безвоздушном пространстве, или воздух внезапно потерял свою упругость, позволяющую распространяться звуковой волне. Голос как будто и не ждал от меня речи.
