– Сынок! – послышался материнский голос. – Сына!
Флавиан приподнялся на локтях, и увидел матушку, которая тащила в руках бидоны с молоком и свежо испеченные пироги. Пахло на все Пятихолмие!
– Ма, ты чего?
Матушка улыбалась. Но Флавиан не видел ее лица. Он не мог запомнить их очертания, они словно расплывались и были нечеткими. Но он помнил, что должна вызывать эта улыбка…
– Сына, ты утащил мои камушки из дома, а мне они сейчас нужны, – произнесла матушка, опуская бидон с молоком на свежую траву.
– Прости ма, – покачал головой Флавиан. – Могла бы послать Аргия, не зачем было тащиться сюда, в такую даль.
Матушка вытерла пот ото лба. Но Флавиан не видел ее лица. Он не мог разглядеть их очертания…
– Дашь мне камушки, я их отнесу нашему старосте?
– Конечно ма, – ответил Флавиан и улыбнулся.
Он засунул свою руку в карман и нашарил там один ограненный и приятный на ощупь камень. Флавиан перед его своей матушке и последний раз взглянул на узоры, которым был разукрашен камень.
– А где второй, сына? – улыбнулась матушка. Врунишка.
Флавиан понимал, что матушка назвала его врунишкой в шутку, но почему-то все равно от этого ему было неприятно. Он тут же захотел реабилитироваться перед собственной матерью. Он поднялся с земли и крепко сжал ее в объятиях. Пастушок чувствовал приливы нежности и ту энергию, которой полнилась его матушка. Он готов был простоять с ней в обнимку хоть всю жизнь. Главное, что матушка была рядом, жива и здорова.
– Так я не говорил, что ли? – улыбнулся Флавиан, почувствовав материнский запах волос. – Я ее отдал Аргию, когда мы были в лесу.
Бах.
Словно ледяная игла пронзила сердце Флавиана. Ему стало очень холодно, так холодно, что пастушку захотелось сжаться в комочек и укрыться под шкурами всех овец отары.
– Ма, мне холодно, – произнес Флавиан и почувствовал на спине уже не теплое прикосновение матери, а что-то более жесткое, похожее на то, что его обвило какие-то ветви деревьев. – Ма?
Волосы уже не пахли пирогами и соломой, от него веяло прохладной и застылой землей. Мать словно высасывала из него все силы и Флавиан готов был упасть на колени и зарыдать от страха и боли.
– Ма! – крикнул от и попытался отстраниться, но крепкая хватка его матери не давала ему этого сделать.
Краем своего глаза он увидел, что вместо расплывшихся знакомых очертаний лица на него смотрит облысевший череп с раскрытым ртом, из которого падали мерзкие белые личинки. Флавиан закричал от страха.
***
В тот же день его отвели в эту камеру, где он сидит до сих пор. Флавиан не знает, чего ожидать, но скорее всего его уже не отпустят. Инквизитор в день того сновидения просто развернулся и молча ушел, с невероятно довольным видом. Флавиан до сих пор чувствовал, что тут, что-то не так.
"Ну не может же быть такого, что я пока видел сон, мог рассказать где находится вторая печать?"
По крайней мере Флавиан очень на это надеялся. Он не хотел подвергать опасности своего друга, очень надеясь, что Аргий уже находится в Рэвенфилде вместе со Снежком.
«Если его конечно не поймали как меня»
Флавиан, который в этот момент ненавидел богов жгучей и яростной злобой, все же молил их о том, чтобы Аргий добрался до Рэвенфилда.
«Что это?»
Крысы, копошившиеся в углу его темницы начали немедленно разбегаться по своим каменным норам. В темнице с каждым шагом, эхом, раздававшимся по всему помещению, становилось все светлее и светлее.
