– Врете, – резюмировал прагматичный ребенок. Хочу ветчину в банке, я как-то пробовал, она вкусная, я знаю, у вас есть.
– Пойдем, так и быть, – Беренджер вооружился гвоздодером, и они с Юханом отправились в соседнее купе. Беренджер вскрыл один из ящиков, и извлек банку с надписью “HAM”.
– Она, – удовлетворенно заявил мальчуган, – а хлеб есть?
– Есть.
Хальворсен принес кипяток из титана, а сразу же за ним в купе появился лейтенант охраны:
– Радиограмма, срочно.
Беренджер вышел.
– Только что сообщили, что дорога в десяти километрах от этого места разрушена бомбардировкой. Нас будут ждать четыре грузовика, если этого будет недостаточно, придется здесь ждать следующего транспорта. Полотно восстанавливают, если вами будет принято решение продолжить путь в поезде, то это связано с ожиданием около трех часов.
Мальчик, почуяв неладное, начал быстрее уписывать ветчину из банки.
Поезд сделал поворот на северо-запад и сбавил ход. Хальворсен открыл окно и высунулся.
Паровоз с черепашьей скоростью тянул маленький состав вперед. Скоро они остановились.
– Ну, вот, приехали.
Впереди блестела лента реки. Дождя не было, и это радовало. Третий раз перетаскивать весь этот груз под косым ливнем не улыбалось. Беренджер спрыгнул на насыпь, и начал раздавать указания двум охранникам.
– Ты, – Хальворсен ткнул мальчишку в указательным пальцем в грудь, – сиди в вагоне как мышь!
Отвечаешь за сохранность ценностей, никуда не выходи.
Мальчишка осмотрелся – ценностей, вроде никаких не видать. – Мы скоро придем, и скажем, что делать дальше.
Хальворсен покинул вагон. Впереди за насыпью стоял большой грузовик, вторая машина приближалась к поезду по грунтовой дороге с севера.
Солдаты приступили к погрузке. Вся работа заняла не более получаса. Ящики сверху затянули маскировочным брезентом. Часть груза оставалась во втором вагоне, для нее места в машине не хватило.
– Ты уверен, что все правильно делаешь, – спросил Беренджер, кивнув головой на ящики в грузовике, может, все же останешься.
– Думаю, мы ничем не рискуем. Все по инструкции, а главное у тебя. Он мечтательно посмотрел на заснеженные горы, какой вид, давай увековечим этот момент на пленке, – он достал из рюкзака фотоаппарат, расчехлил, и заснял Кристиана на фоне поезда. Потом попросил лейтенанта охраны сфотографировать их вместе на фоне гор.
– Вот, отлично, – он спрятал лейку в чехол, – будет хоть какое-то доказательство, что мы добрались до этого места.
Головная машина засигналила.
– Мне пора.
– Удачи тебе, Оскар.
Хальворсен обнялся на прощание с Беренджером и занял пассажирское место в грузовике, машина тронулась с места.
Полицейское управление пообещало послезавтра доставить тело Хальворсена из морга для прощания в Ураниенборг – кирке. Мартин начал день со звонка в похоронную службу. Он заказал самый лучший гроб из имевшихся в фирме, указав цвет и размеры, Оскар Хальворсена был человеком крупным. Через полчаса прибыл посыльный из ритуального агентства за дедушкиным костюмом и туфлями. Мартин выбрал наиболее темный костюм, дед не любил черный цвет в одежде, предпочитал синие или коричневые тона. Нашелся и подходящий галстук, серебристый в черную косую полоску. Мартину почему-то не хотелось расставаться с этими вещами, они пахли дедом, его туалетной водой. Машинально он проверил карманы брюк и пиджаков. Можно было биться об заклад, преступники и эксперты тут не копались. Вот, какая-то картонка, билет в метро, наверное, старый. Не разглядывая, он положил его в карман рубашки. Посыльный убыл и Мартину стало совсем тоскливо. Начало горькой стези похорон. Теперь ему предстояло встретиться с пастором, позвонить друзьям деда. Мартин достал свою записную книжку, в которой перед вылетом в Лондон Хальворсен предусмотрительно записал телефоны Кристиана Беренджера, Юхана Смолвилля и Сары Митков. Конечно, были тут и другие номера, но им, конечно, передадут. В Осло многие придут проститься с дедом.
