По левую руку от занавески, за самым большим и чистым столом, устроились двое в темно-синих халатах, могучего сложения и с невыразительными лицами; а между ними, спиной к стенке, восседал бритый налысо крепыш ростом поменьше. Обрез-ага. Негромко переговариваясь, троица налегала на жареный с креветками и кусочками курицы рис, обильно запивая его эрготоу. Тихо звякали то и дело сдвигаемые чарки, слышалось довольное кряканье.
Занавеска поднялась, и к Багу устремился пузатый ханец, явно уже встретивший шестидесятилетие. В негустой его шевелюре просматривались седые волоски, жидкая бородка тряслась от усердия, животик перетягивал некогда белый фартук – это и был Кун, хозяин заведения. Он приветственно улыбался и делал приглашающие жесты руками:
– Проходите, драгоценный преждерожденный, проходите! Чего изволите откушать?
– Лапши с креветками и эрготоу, – пожелал Баг, оглядывая давно нуждающиеся в покраске стены. – Ну и мерзкая же погода…
– О да, да, погода мерзейшая! – тут же согласился Кун и для убедительности всплеснул руками. – Устраивайтесь, где вам удобнее, драгоценный преждерожденный, а я мигом! – Он скрылся за занавеской и там тут же что-то зашипело и заскворчало.
Баг, лавируя между столиками, уверенно направился к столику Обрез-аги и, не тратя времени на приветствия, уселся на свободный табурет. Положил зонт на стол.
Ближники прервали процесс питания. Обрез-ага медленно поставил на стол очередную, только что осушенную чарку и поднял маленькие, блестящие глазки на незваного пришельца.
– Пересядь, – прогудел Багу один из ближников, приподнимаясь. – Пересядь отсюда. Ну.
В харчевне мгновенно установилась тишина. Даже слепец перестал терзать эрху. Баг опустил руку на зонт.
– Мишад дело говорит, – с интересом глядя на Бага, вполголоса заметил Обрез-ага. – Ты ошибся столиком, преждерожденный. – Другой ближник отложил палочки. Яков Чжан за его спиной ощутимо напрягся.
– Отчего же… – глядя прямо в глаза Обрез-аге и не обращая внимания на схватившего его за плечо ближника, так же негромко сказал Баг. – Вы ведь Прасад Лагаш, подданный?
– Э… – Открыл было рот Обрез-ага, и тут в глазах его засветилось понимание. – А! – Вскрикнул он громко. – А! Вэйтухай![14] – И рванулся встать, но Баг коротким движением прижал его столешницей к стенке, одновременно ткнув зонтом в солнечное сплетение дюжего Мишада. С коротким стоном ближник, забыв о Баге, повалился обратно на свой табурет. Правого ближника уже цепко держал за вывернутую руку подскочивший Яков Чжан.
– Управление внешней охраны! – Баг продемонстрировал бессильно ерзающему Обрез-аге пайцзу, и тот злобно заскрипел зубами. – Подданный Лагаш, ваши человеконарушения потрясли Небо, вы задержаны и пойдете с нами. Еч Чжан, сигнал!
– Слушаюсь! – Яков Чжан выхватил из-за пазухи передатчик и нажал на кнопочку. Но то ли он, впервые удостоившись быть названным не единочаятелем, а просто ечем[15], ослабил от волнения хватку, то ли ближник, которого Чжан держал, перед лицом неминуемого водворения в узилище удвоил усилия в попытке освободиться – так или иначе, но громила вырвался и, потеряв равновесие, всем немалым весом обрушился на стол; ножки стола подломились, и посуда и бутылки полетели в Бага. Баг инстинктивно отпрыгнул вместе с табуретом назад, – Обрез-ага тут же извернулся, пал наземь и, прошмыгнув между ног старшего вэйбина, скрылся за пестрой занавеской.
