– Ну что ж, господа, – сказал он, – пожалуй, пришло время познакомиться поближе. Меня зовут Нестор Васильевич Загорский, на мне чин коллежского советника, по военной иерархии соответствующий пехотному полковнику. Не возражаю, если вы будете обращаться ко мне просто по имени-отчеству. А как прикажете величать вас?
Старший по чину, но младший по возрасту подпрапорщик Маковецкий оказался Гавриилом Романовичем, а фельдфебель Алабин – Семен Семенычем. Оба унтер-офицера, как сказал бы немецкий философ Гегель, являли собой борьбу и единство противоположностей. Маковецкому едва ли было больше двадцати пяти, он был высок, худ и по-младенчески розовощек, из-под теплого кожаного шлема на лоб выбивались светлые кудри. Алабин, напротив, казался словно выструганным из единого куска дерева – невысокий, кряжисты и, очевидно, очень сильный физически. Он уже начал седеть, и усы его приобрели еще не белый, но какой-то сивый оттенок.
Загорский осмотрелся. Корзину им дали просторную, примерно сажень[4] в длину и столько же в ширину. Кроме того, внутри по бокам имелись две лавки для отдыха.
– Учитывая дальность перелета, необходимо было предусмотреть длительную рекреацию, – мальчишески тонким голосом отрапортовал Маковецкий.
– Ага, – сказал Нестор Васильевич, – но отчего же лавок только две, нас ведь трое?
– Кто-то все время должен стоять на вахте, следить за ветром и высотой, – объяснил Маковецкий.
– Логично, – кивнул Загорский.
Под лавками скрывался запас теплой одежды для всех воздухоплавателей, оленьи унты, спальные мешки из верблюжьей шерсти, горшок для физиологических отправлений, бак с водой и балластные мешки с песком.
– Это для корректировки высоты, – объяснил Кованько. – Нужно будет спуститься к земле или сесть – выпустите газ. Захотите набрать высоту – сбросите балласт.
Кроме того, на борту имелись термометр, барометр, компас и секстант. В отдельном сундучке лежали фильтрующие маски Стенхауза, в армейских ранцах – офицерские пайки на месяц.
– Даст Бог, долетим быстрее, но своя ноша – она ведь не тянет, – солидно заметил фельдфебель Алабин.
Нестор Васильевич согласился, но несколько озабоченно заметил, что воды, кажется, будет недостаточно, даже если они полетят быстро. К тому же вода нужна не только для питья, но и для гигиенических надобностей.
– Это ничего, – успокоительно сказал Алабин, – воды мы добудем, не спускаясь на землю.
– Как же это? – заинтересовался Загорский. – Неужели будем собирать снег и растапливать?
Но фельдфебель только головой покачал загадочно: господин полковник все увидит в свое время.
Кроме всего вышеописанного, в вещевом мешке подпрапорщика обнаружились три револьвера «Смит-Вессон». Маковецкий заметил, что Китай – земля чужая, и нельзя совсем без оружия. В противном случае выходят они как голые перед лицом возможного врага.
– Ну, в Китае врага еще надо поискать, а, впрочем, пусть будет, – решил Загорский. – Оружие никогда не помешает, а применять его или нет – это уже наше дело.
И он снова с любопытством обратился к пейзажам, которые медленно проплывали у них под ногами. Аэростат уже миновал петербургские окрестности и двигался в сторону Нижнего Новгорода. По расчетам Загорского, Москва должна была остаться от них по правую руку. Впрочем, до этого было еще очень далеко, пожалуй, не меньше суток.
Ветер дул ровно и сильно. Фельдфебель Алабин на глаз прикинул скорость и сообщил, что в час они делают верст по двадцать пять – тридцать. Нестор Васильевич понимал, что по прямой лететь все равно не удастся, нужно будет обогнуть Алтай и высокие горы Синьцз
