– Ну, что поправился немного? – улыбнулся старец. – Вчера ты меня крепко напугал, я даже и признал тебя не сразу, а сегодня ты опять собой стал. Слава тебе Господи. Пойдем сперва в храм помолимся, а потом в келье поговорим немножко.
Они прошли в храм, освещенный десятками свечей, встали на колени перед образом и долго молились. Уже творя молитву, Батюшка осознал, что обожженный бок сегодня ему не мешал. Он хотел удивиться этому, но тут же прогнал суетную мысль, не место ей в храме божьем. Молился Иван старательно и даже, если так можно сказать, исступленно. Про всё он забыл стоя на коленях: про горе свое, про несправедливость людскую и про колдунов разных. Одного ему только хотелось: вымолить прощение за неправедные поступки своей непутевой жизни. Старательно монах к Богу взывал, а вот добился ли своего, сказать не просто.
После молитвы Сергий провел Батюшку в просторную келью и попытался там посадить его подле себя на лавку, но Иван упал перед старцем на колени и всю беседу простоял так, рассказывая всё, что случилось с ним прошлым летом. Все подробно рассказывал, только про яму змеиную утаил. Стыдно ему было за тот поступок так, что он решил навеки вычеркнуть его из своей памяти. Не совсем пока это получилось, но Батюшка старался себя убедить, что позор его позабыт, и о нем можно другим не говорить. Про лесного колдуна Леля рассказал, возведя общение с ним в свой главный грех. Вторым по значимость грехом, была потеря чудотворной иконы. В руках ведь держал да вот не удержал. Потом было рассказано об отсутствии иконы в деревне, про странное кладбище и прекрасную колдунью.
– Ну, ничего, ничего, – погладил Ивана по голове старец, когда тот завершил свой печальный рассказ. – Молись чаще и Бог прегрешения твои простит. Только молись еженощно и ежечасно. Помнишь, что я тебе велел постоянно повторять?
– Помню, – кивнул головой батюшка. – Господи Иисусе Христе спаси и помилуй меня.
– Ну а ты часто повторял?
– Каюсь батюшка, грешен. Не часто повторял, забывал чаще повторять. Теперь-то я уж точно исправлюсь.
– Вот поэтому Бог тебе и испытания ниспослал, – еще раз ласково провел ладонью по голове Ивана старец. – Молись чаще и все у тебя хорошо будет. А сейчас с Данилой иди. Он баню для тебя натопил. Здесь пока поживешь. До нашего монастыря тебе не дойти, слаб еще. Окрепнешь, тогда я за тобой вернусь. Жди меня.
– Еще один грех у меня есть, – пополз к Сергию на коленях монах. – Помоги мне с ним справиться.
– Какой грех? – настороженно уточнил старец.
– Мальчонку я здесь в Москве бросил. Пропадет он без меня. Помоги батюшка сыскать его.
– Где бросил?
– У мужика одного. Ефимом Примаком его звать. Христом Богом прошу тебя преподобный, помоги мальчонке.
– Помогу, – кивнул головой Сергий. – Ты за мальца не беспокойся, всё устроится у него как надо. Не согрешил он еще столько, чтобы пропадать. Ты себя спасай. Молись почаще и ни о чем больше не думай.
Данила отвел Батюшку в жарко натопленную баню, вымыл его, веником осторожно постегал, потом намазал чем-то, одел в монашеское одеяние и отвел в келью. Когда Иван оказался в келье, он сразу же хотел произнести благодарственную молитву, однако сил на неё не хватило, и упал монах пластом на желтую солому. И только голова его прикоснулась к душистой подстилке, попал батюшка в нежные лапы спокойного сна. Давно он так хорошо не спал.
