«Или премьер? – сразу засомневался он. – Или госсекретарь?» Он не поручился бы ни за один из этих вариантов. Ну и пес с ними. Поговаривают, что великий аглицкий сыскарь прошлого века по имени Холэмусы[14] не знал даже, что Земля вращается кругом Солнца. И не то чтобы он был птолемианцем и полагал, будто Солнце вращается кругом Земли – просто подобные вопросы его вообще не беспокоили, ибо не имели отношения к работе. Холэмусы всегда был весьма симпатичен Багу. Судя по его целеустремленности, он был весьма достойным человеком.
– Это истинная правда, но видишь ли, Стася, – от застенчивости несколько более напыщенно, чем сам хотел бы, проговорил Баг, – война за лучшее в человеке против худшего в нем не прерывается никогда. А я как раз боец этого… как бы это поскромнее… невидимого фронта.
– Но разве побеждать в подобной борьбе людям помогают не священнослужители?
– Что тебе сказать… Когда борьба между плохим и хорошим происходит внутри одного человека – тогда да. Когда борьба между плохим и хорошим происходит на границе двух государств – это забота военных. А когда такая борьба происходит между разными людьми, каковые в равной мере являются подданными нашего государства, – вот тогда в дело вступаю я.
Девушка смотрела на него восхищенно.
– Я по первым же твоим словам поняла, что ты достоин всяческого уважения, и только от женщины зависит, сумеет ли она выказать его в достаточной мере, – тихо проговорила она, снова заслоняясь веером и тоже явно стесняясь своей откровенности.
Багу вдруг нестерпимо захотелось подойти к ней, взять за руку – такой трогательной показалась ему смущенная Стася – и сказать что-нибудь ласковое; и, быть может, даже коснуться руки губами. И Баг уж совсем было решился и даже слегка привстал, но тут его озарило: это лицо, это смутно знакомое лицо, это совершенно определенно знакомое лицо – он видел на пароме «Святой Евлампий» незадолго до трагического утопления оного в водах Суомского залива. Правда, тогда над сим лицом возвышалась чалма зеленого цвета… И совсем недавно, буквально две седмицы назад, Баг снова видел его – среди фотографических изображений в базе данных родного Управления внешней охраны. Там обладатель лица значился как Мыкола Хикмет, член Братства Незалежных Дервишей, Зикром Встречающих, а еще про него было сказано, что в иерархии Братства он имеет чин поднабольшего незалежника.
«Ну конечно! Как я мог забыть! – подумал Баг. – „Геть, громадяне“… Три Яньло мне в глотку!»
Баг оглянулся. Четверка за столом у лестницы расправилась с баоцзы и теперь расплачивалась с прислужником; каждый старался опередить других, со смехом звеня чохами и шурша лянами.
– Милая Стася, – Баг наклонился над столом, – ты не сердись на меня и не обижайся, пожалуйста, но я вынужден немедленно тебя покинуть.
– Как же… – начала было Стася, в очередной раз очаровательно подняв брови.
– Я знаю, с моей стороны это совершенно несообразно, – продолжал Баг, на несколько мгновений все же завладев ее рукой. – Но это дело чрезвычайной важности, понимаешь? Мне просто необходимо… – Чувствуя себя самым пренеприятным образом, он выпустил покорную девичью ладонь, встал, добыл из бумажника несколько лянов и, торопливо кинув их на скатерть, придавил палочками. – Я знаю, я порчу тебе прекрасный вечер, и я сам не рад тому, что вынужден вот так уйти, но…
Стася озадаченно глядела на Бага и молчала.
