–И что это может значить? – на лице младшего следователя читалось недоумение.
–Посмертные конвульсии? – Овсову самому представить такое было сложно. Никакие судороги не могли оставить строго параллельные между собой следы. Даже если это агония известного физика-математика.
–Куда-то тащили? – свой вклад попытался внести и Новиков, – да, нет, абсурдно, кто и зачем перетаскивал бы матрасы с покойниками? Такой риск и следов в коридоре нет никаких.
–Они бы тогда были кривыми, – Овсов указал на линии на матрасе, – а они прямые.
Капитан милиции попытался прощупать матрасы изнутри. Достаточно тонкие постельные принадлежности особыми изысками не отличались и никаких внутренних секретов не хранили.
Дмитрий попросил Бруталова помочь, и они поочерёдно внимательно оглядели все кровати. Из уголка крепления дальней койки Овсов достал кусочек прозрачного целлофана, застрявшего под металлической полосой.
–Это наверняка от упаковки осталось, – Бруталов тут же поспешил поделиться жизненным опытом, – не всё убрали.
–Да, скорее всего, – старший опер предположил то же самое, но на всякий случай засунул целлофановый кусочек в небольшое отделение свой папки, – пойду дежурную внизу опрошу.
–Я с тобой, – Новиков оглянулся на младшего коллегу, – а Вы подождите здесь.
–Какая официальщина, – оба мужчины завернули на лестницу и, не спеша, начали спускаться. Овсов вопросительно посмотрел на следователя прокуратуры, – Ты это чего?
–Бруталов уже не мальчик, но и взрослым, по всей видимости, не станет. Работу начал с того, что в первый же день побежал стучать прокурору города. На всех. Ладно бы, что-то серьёзное, нет, начал рассказывать, как все сидят и ничего не делают. То есть, его, Бруталова пора назначать командиром. Вот его мне и подсунули. Или научится, или совсем дураком станет. Чувствую, он во втором уже достиг небывалых высот.
–Так ему и объяснять ничего нельзя, – голос Овсов сразу стал серьёзным, – он таких дров наломать может…
–Да, при нём лучше вообще молчать, – Новиков кивнул головой, – но это не главное.
Старший следователь остановился между вторым и третьим этажом и внимательно оглядел лестницу.
–Никого. Ты не слышал такую кличку – Дагер?
Овсов несколько минут помолчал, пытаясь хоть что-то припомнить.
–Нет. Абсолютно ничего. Даже вскользь. Что случилось?
–Появился новый мафиози. Резко, ниоткуда. Никто ничего о нём не знает. Соблюдает жёсткую конспирацию. Но при этом уже половину наркодиллеров в нашем городе переключил на себя. Деятельность большая, а следов никаких. И все очень боятся на него стучать. Кто-то пустил знатный слух, что он свидетелей не оставляет. Может, правда, может, нет.
–А вы по кличке не отрабатывали?
–Пробовали. Ничего. По фамилии – пусто, немецкие корни тоже ничего не дали.
–Кстати, а разве Дагер – не фамилия того, кто изобрёл фотоаппарат. Тогда ещё снимки называли дагерротипом. Может, это фотограф.
–Приходило такое в голову. Только сколько этих тружеников объектива и затвора? Сотни. Городских можно проверить. А если приезжий? А если просто любитель?
–Да, проблема.
–Если хоть что-то услышишь, сразу дай знать.
–Обязательно.
Сотрудники карающих органов начали медленно спускаться по лестнице и вскоре подошли к девушке с уставшим лицом, маленькой складкой на тонком воротнике белой блузки и надписью «Администратор» на жёлтой табличке на груди.
–Несколько вопросов, если Вы не против, – Овсов постарался изобразить вежливость в голосе и учтивость в глазах.
