– Вы не хотите, чтобы он узнал, что он внебрачный ребенок?
– И это тоже.
– Мне кажется, будет лучше, если вы расскажете ему всю правду, – сказал Мейсон.
Официантка вновь принесла коктейли и меню. Они заказали три бифштекса, и официантка удалилась. Эллен Эйдер поднесла бокал к губам и отпила добрую половину.
– Не пытайтесь загнать меня в угол, – произнесла она.
– Отнюдь не пытаюсь этого сделать, – ответил Мейсон. – Я только хочу получить информацию, которая мне необходима, чтобы я мог помочь вам.
– Ладно! – сказала она. – Я расскажу вам еще кое-что. Я была молодой, глупой, несмышленой, но красивой девчонкой. И вот я забеременела и получила за это тысячу долларов. Теперь я понимаю, что имел в виду тот человек, который улаживал для фирмы все склочные дела. Он считал, что эти деньги позволят мне уехать из дома и сделать аборт, а потом я снова вернусь в отчий дом, приготовив для родителей какую-нибудь сентиментальную историю.
– Но вы этого не сделали.
– Нет. Хотя мне и пришлось убежать из дома, но в действительности я поступила на работу.
– На какую?
– Нанялась в прислуги.
– А дальше?
– Женщина, к которой я пошла в услужение, оказалась очень внимательной и вскоре обнаружила, что я беременна. Они жили с мужем вдвоем, детей у них не было, и они собирались усыновить ребенка. Вот эта женщина и предложила мне, чтобы, когда придет время рожать, мы отправились с ней в Сан-Франциско, где я лягу в больницу под ее именем и, когда ребенок родится, свидетельство о рождении будет тоже выдано на ее имя. Они обещали относиться к нему как к родному. Это были очень милые люди.
– Вы так и поступили? – спросил Мейсон.
– Да, я так и поступила.
– И ребенок считает их своими родителями?
– Да.
– А вас он знает?
Эллен Эйдер залпом допила коктейль.
– Это уже к делу не относится, мистер Мейсон, – сказала она. – Я и так рассказала вам вполне достаточно, чтобы вы могли понять мое положение. И теперь вам должно быть понятно, почему я прошу о помощи. Я в состоянии оплатить ваш гонорар. Единственное, чего я хочу, – чтобы эти люди никогда, никогда, никогда не нашли меня.
– Точнее говоря, чтобы эти люди никогда, никогда, никогда не нашли вашего сына?
– Это одно и то же.
– Отец мальчика стал владельцем довольно большой фирмы после того, как умер его отец? – спросил Мейсон.
– Думаю, что да.
– Тогда, следовательно, сейчас он довольно богат?
– Думаю, да.
– А ведь он мог бы дать вашему сыну блестящее образование?
– Он мог бы дать ему и блестящее образование, и вообще быть большой поддержкой, но сын должен был бы приноравливаться к его образу жизни. А моему сыну уже девятнадцать лет, и все те преимущества, которые он мог бы получить, с лихвой покрывались бы недостатками.
– Но представьте себе, что отец мальчика внезапно умирает, – сказал Мейсон.
– Вот-вот, – подхватила она. – Видимо, опытные адвокаты вроде вас всегда умеют нащупать самое больное место.
– Не понимаю, – произнес Мейсон.
– Дело в том, что настоящий отец мальчика в данный момент холост и не имеет детей, но у него есть два брата, которых не интересуют дела фирмы, и если он умрет, не оставив завещания, то они будут наследниками. Если же окажется, что он имел ребенка, пусть даже внебрачного, то ситуация будет совсем другая. Если человек оставляет завещание, в котором сообщает, что у него есть основания полагать, что у него где-то есть сын или дочь и что основную часть денег он завещает этому ребенку… Ну, в общем, в этом случае его братья останутся, как говорится, ни с чем.
