Выехали затемно. До моста через овраг за селом Драчево от Владимира было около 100 верст. Поездку начали в экипаже – Дмитрий, уже знающий дорогу, планировал к обеду быть в Судогде, около четырех пополудни сменить карету на лошадей в селе Мошок, и проделать остаток пути верхом, чтобы успеть в Маевку до темноты. Однако состояние Теплова ставило этот план под большой вопрос. Он чувствовал себя ослабевшим настолько, что слуги практически на руках отнесли его в экипаж, где он вновь укутался в многочисленные пледы. Даже в таком виде его била мелкая дрожь, а лицо покрывалось холодной испариной.
Путь по дорогам Владимирской губернии (если в отношении этого большака вообще можно было использовать слово «дорога») заставил Корсакова с ностальгией вспоминать купе нижегородского поезда. Экипаж трясло на ухабах нещадно и, что страшнее, нерегулярно. Когда Владимир пытался отпить из фляги, их транспорт подбросило на очередной кочке, в результате чего Корсаков облился к вящему удовольствию Дмитрия, который хохотнул и закашлялся.
С погодой им, впрочем, повезло. Из Владимира выезжали еще в прохладном утреннем тумане, но вскоре солнце вышло и разогнало белесую дымку. От Корсакова не укрылось, что чем больше они удалялись от города, тем легче становилось Дмитрию. Уже в Судогде его друг скинул с себя пледы и подставил лицо солнечным лучам. Поймав удивленный взгляд Корсакова, Теплов лишь недоуменно пожал плечами. Сил выйти из повозки ему, правда, не хватило. Корсакову пришлось принести ему горячего бульона из местного трактира.
Зато по приезде в Мошок Дмитрий уже самостоятельно вышел из экипажа. Вид он имел удручающий и держался на ногах нетвердо, но уже гораздо меньше напоминал живого мертвеца, которого выносили на руках из его владимирского дома.
– Уверен, что выдержишь езду в седле? – спросил его Корсаков.
– Ну, экипаж по дороге между болот не пройдет, а пешком я не дойду точно. Значит, выдержу. В крайнем случае – привяжешь к коню, чтобы не свалился, – усмехнулся Теплов.
***
Карета предыдущего чиновника особых поручений Исаева так и осталась лежать на дне оврага, разве что выглядела еще более потрепанной.
– Напомни мне, а что ты сказал Его Высокородию по поводу пропавшего? – спросил Корсаков, имея в виду губернатора. Владимир подъехал к краю обрыва и подозрительно обозревал открывшуюся картину.
– Что установил место его пропажи где-то в районе Драчева и испрашиваю разрешения вернуться и продолжить поиски. Сам понимаешь, болезнь внесла свои коррективы.
– Про карету, естественно, не обмолвился?
– Я же не хочу заявиться в усадьбу невесты в компании исправника и казачьего разъезда, – фыркнул Дмитрий. Улучшившееся самочувствие лишь подстегнуло его природное ехидство, в которым он мог потягаться с Корсаковым.
Владимир спешился и огляделся в поисках более полого спуска на дно оврага.
– Что ты задумал? – спросил Теплов.
– Хочу спуститься и посмотреть на карету поближе, – рассеяно ответил Корсаков. – Может, увижу что-то интересное.
«Не объяснять же ему, что мне нужно коснуться повозки и посмотреть, что подскажет мой дар», подумал про себя Владимир.
– Только побыстрее, – попросил Дмитрий. – Скоро начнет смеркаться. И, поверь мне, ты не хочешь проделать остаток пути в темноте. Я подожду тебя на другой стороне. Помоги-ка!
Опершись на руку Корсакова, он слез с коня. Опять Владимир заметил, как быстро к его другу возвращаются силы – Дмитрий почти не шатался, а мертвенная бледность постепенно начала сходить с лица. Теплов, похоже, был так же удивлен, внимательно рассматривая свою ладонь.
