4 мая 1881 года, среда, Пречистенка, Москва
Братья Корсаковы, Владимир и Петр, молча сверлили глазами лежащее между ними на столе письмо. Оно нашло адресата в старенькой, еще допожарной, усадьбе на Пречистенке. Владимир перебрался туда в начале марта, устав находиться в больнице. Восстановление проходило медленно, но верно. В начале февраля он уже гонял сиделок в лавки колониальных товаров и учил их варить кофе. К концу зимы начал вставать с постели, пусть и с помощью специально нанятого слуги и щегольской трости (сейчас Корсаков по большему счету обходился и без неё, но держал на случай внезапного приступа слабости). С тростью вообще вышла история – Владимир проявил упорное нежелание идти на компромисс с прежним образом жизни, так что выбирал аксессуар тщательно. У дверей его палаты выстроилась целая очередь мастеров, жаждущих продемонстрировать собственный товар. Рассерженные врачи вынуждены были их выгонять, что и повлияло на решение Корсакова перебраться в более приличествующие ему апартаменты. Тем более, что доктора к его выздоровлению никакого отношения не имели и их надзор более напоминал попытки разгадать природу его недуга, а не заботу о больном.
Поначалу Корсаков хотел вернуться в Петербург, в огромную съемную квартиру у Спасо-Преображенского собора. Конец этим планам положила трагедия, потрясшая всю Россию. 1 марта 1881 года от рук бомбистов-народовольцев погиб император Александр Николаевич. Адская машина, брошенная террористом, оторвала ему обе ноги. На смертном одре государь приказал отнести его в Зимний дворец, где и скончался, передав власть сыну. Столица погрузилась в хаос – ловили народовольцев. На покой в таких обстоятельствах рассчитывать не приходилось.
Матушка предлагала перевезти его домой, под Смоленск, но Корсаков упорно отказывался от её приглашений, утверждая, что не хочет обременять её. В результате, со штатом из слуг (которых он нанял впервые за всю свою взрослую жизнь), Владимир въехал в усадьбу одного промотавшегося дворянина, который был более, чем счастлив получить в лице жильца источник постоянного дохода на пару месяцев. Дом был старый, но комфортный, с обязательной колоннадой и маленьким садиком, куда завернутого в пледы Владимира (словно героя известного романа господина Гончарова) выносили в кресле.
На Пречистенку и доставили письмо, изначально пришедшее в больницу. На листе бумаге изящным почерком было выведено:
«Любезный друг Владимир Николаевич! (зачеркнуто)
А, чего уж там, Володя! Слыхал, ты оказался в больнице, поставив на уши господ докторов? Надеюсь, мое письмо найдет тебя в добром здравии. Ну, или хотя бы просто найдет.
Твой покорный слуга служит нынче чиновником особых поручений при особе Владимирского губернатора. Я тебе еще расскажу, как мне посчастливилось оказаться на эдакой должности, история презабавнейшая. Но пишу я тебе сейчас не за этим. Уж прости, вынужден просить твоей помощи.
Помнится еще в университете ты увлекался всяческими курьезными диковинами и чертовщиной. Я тогда еще смеялся над тобой. Сейчас не смеюсь, ибо оказался я персонажем истории, которая смахивает на произведения незабвенного Алексея Константиновича Толстого. И сердце мое сейчас разрывается между счастьем и страхом.
Володя, я счастлив! Я влюблен! При том – влюблен взаимно. Избранница моя до того прекрасна, что даже у такого ворчуна, как ты, не найдется язвительных словечек в её адрес. И это как раз причина, по которой я обращаюсь за твоей помощью.
