– Вы поверили его словам о том, что какая-то женщина вела машину?
– Нет.
– Однако вы обратили внимание на эту часть заявления?
– Да. Но это совсем другое дело.
– В каком смысле?
– Это признание.
– Вы имеете в виду – признание, противоречащее интересам обвиняемого?
– Конечно.
– О! Значит, вы отправились туда, готовый запомнить любые показания, который сделает обвиняемый, и забыть все, что он скажет в свою пользу, не так ли?
– Я ничего не забывал. Я просто не упоминал об этом, потому что мне не задавали специфических вопросов, которые заставили бы меня дать об этом показания.
– В какое время вас послали расследовать случай смерти на автомагистрали?
– Около двух часов утра.
– Труп лежал на шоссе?
– Да, сэр.
– Как долго он там находился?
– Я могу ответить только со слов других.
– Вы знаете, когда о происшествии сообщили в полицию?
– Да.
– Когда?
– Примерно за пятнадцать минут до нашего появления на месте.
– Это оживленная магистраль?
– Достаточно.
– Труп не мог оставаться на автомагистрали, по которой осуществляется такое движение, более десяти или пятнадцати минут до того, как кто-то сообщил в полицию?
– Не знаю.
– Это оживленная магистраль?
– Да.
– А обвиняемый отключился примерно в десять часов?
– Так он говорит.
– И он плохо себя чувствовал?
– Так он говорит.
– И он лег спать?
– Так он говорит.
Адвокат колебался какое-то время.
– И заснул? – наконец, спросил он.
– Этого обвиняемый не говорил. Он признался, что у него полный провал памяти примерно до четырех часов тридцати пяти минут утра, когда он пришел в себя.
– Он сказал, что у него был полный провал памяти?
– Он сказал, что ничего не помнит.
– А разве он не говорил, что в следующий раз пришел в себя только дома, в собственной постели?
– Он сказал, что следующее, что он помнит, – это то, что в четыре тридцать пять утра он лежал в собственной постели.
– Но кое-что из того, что вам сообщил обвиняемый, вы забыли – все, что было сказано в его пользу?
– Я уже говорил вам, что все помню.
– Но пренебрегли тем, чтобы пересказать нам?
– Пусть будет по-вашему, если вам так хочется.
– Ввиду вашей совершенно очевидной предубежденности я не собираюсь больше задавать вам никаких вопросов.
Свидетель злобно взглянул на Хоуланда и покинул место дачи свидетельских показаний.
– У меня тоже больше нет вопросов к свидетелю, – объявил обвинитель. – Я приглашаю Миртл Анну Хейли для дачи показаний.
Рыжеволосая женщина, сидевшая у прохода, недалеко от Мейсона, встала, прошла в свидетельскую ложу, подняла правую руку и принесла присягу.
Мейсон украдкой взглянул на находившуюся рядом с ним девушку.
Она сидела, высоко подняв голову, таким образом, что адвокат мог видеть только ее профиль. Весь ее облик выражал холодное презрение, с которым девушки обычно относятся к тем, кто пытается с ними познакомиться и действует при этом довольно нагло.
Миртл Анна Хейли приняла присягу, назвала свое полное имя и адрес секретарю суда, а затем села в свидетельскую ложу с видом человека, который знает, что его показания окажутся решающими.
– Миссис Хейли, я хочу обратить ваше внимание на карту дороги, которая была уже ранее идентифицирована и приобщена к делу как доказательство «А» со стороны обвинения, – начал обвинитель.
– Да, сэр?
– Вы понимаете эту карту? То есть, я хочу сказать, вам известна территория, изображенная на ней?
– Да, сэр.
– Посмотрите, пожалуйста, на отрезок Сикаморской дороги, показанный на этой карте, между улицей Честнат и Главной автомагистралью. Вы понимаете, что на карте изображен этот участок дороги?
