Дело о золотой мушке. Убийство в магазине игрушек (сборник) - страница 48

В этот момент в дверь просунулась голова констебля.

– Капитан Грэм здесь, сэр, – сказал он. – Вы примете его сейчас?

– Да, Элбоу. Проводите его сюда.

Питер Грэм казался каким-то притихшим по сравнению с тем, как вел себя раньше. Его жизнерадостная бойкость куда-то делась, а лицо омрачало выражение непривычной и потому немного нелепой серьезности. Он быстро поздоровался с Найджелом и сел на край стула, положив руки на колени.

Да, сказал он, револьвер был его. Он обнаружил его пропажу на следующий день после вечеринки, когда приводил в порядок комнату. У него было жуткое похмелье, сообщил он некстати, никого, правда, этим не удивив, и пропажа револьвера очень его встревожила. Да, он слышал, что произошло («вот бедолага-то»), и считает себя отчасти ответственным. Но, черт возьми, такое невозможно предугадать, и, без сомнения, это произошло бы в любом случае, даже если бы никто не знал, что у него есть эта штука. Это не он, добавил Грэм, вытащил револьвер и стал махать им на глазах у всех. Когда у него спросили, почему он не сообщил о пропаже в полицию, он ответил, что, во-первых, несколько дней чувствовал себя совсем худо, а во-вторых, думал, что кто-то взял револьвер в шутку и принесет обратно. На вопрос, есть ли у него какие-то соображения насчет того, кто бы мог его взять, он ответил, что никаких.

Потом ему задали несколько вопросов, касающихся их отношений с Изольдой. Но, за исключением того, что она заговорила с ним в поезде, он видел ее утром в понедельник в баре, и она приходила к нему на вечеринку, ему нечего было сказать. Он вообще о ней не очень-то много думал, но, по его же словам, она показалась ему привлекательной. О ее личной жизни он не знал ничего. На вечеринке она, кажется, страшно напилась и разозлилась на него, когда он забрал у нее револьвер. Но вечеринки на то и вечеринки, и алкоголь, доложу я вам, странно влияет на женщин. Он абсолютно ошарашен всей этой ситуацией и не в состоянии назвать ни одной причины, почему Изольда могла покончить с собой, впрочем, раз уж на то пошло, причин, почему не могла, он тоже не назовет.

«Он и в самом деле, – подумал Найджел, – выглядит искренне растерянным». Поднявшись, чтобы уйти, Грэм спросил, вернут ли ему револьвер, и услышал, что револьвер требуется в качестве улики. Спенсер взял у Грэма отпечатки пальцев, и тот вышел с глубоко несчастным лицом.

– Всю эту информацию надо будет подтвердить, – сказал инспектор после его ухода. – Думаю, он знает о девушке больше, чем говорит, но мы должны сначала констатировать очевидное, потом можно будет двигаться дальше. Должен признаться, нападение девушки на Грэма кажется мне явно подозрительным. – Он вздохнул, подумав, как это тяжко: вести дело, когда рядом с тобой все время сидит начальник полиции.

Фен не принимал участия в допросе, но довольно внимательно прислушивался к говорящим. Однако он заметно оживился, поэтому сэр Ричард, в свою очередь, со слепой верой раннехристианских мучеников вовсе не обращал на происходящее никакого внимания.

– Те самые старые отпечатки на стволе и барабане принадлежат Грэму, – сообщил Спенсер, сравнивая данные. – И есть еще устаревшие отпечатки нашей девушки – видимо, с того момента, когда она взяла пистолет на вечеринке.

Следующим допрашивали Уильямса, который провел добрых пару-тройку часов за пивом из колледжного погреба и был склонен к бурным реакциям. Девушка, как ему кажется, пришла минут за двадцать до того, как он услышал выстрел, но сколько было времени точно, сказать не может. Она пожелала ему «доброго вечера», и, поскольку Уильямс считал ее штучкой что надо (хотя он вовсе не хотел сказать о покойной ничего дурного, добавил он несколько двусмысленно), он ответил любезностью на любезность с лучезарной, по его словам, улыбкой.