– Элеоноре ты тоже собирала портфолио? – спросила я.
– Да. Мне пришлось кое-что доснимать для нее и для других артистов. Я снова стала посещать уроки, репетиции и спектакли, но работала с фотографиями только дома. Несколько раз мы ходили с Норой на прогулку в парк, мне как-то хотелось отблагодарить ее за помощь. Мы снимали вместе на мою технику. Я тут же показывала ей ее ошибки, и мы вместе делали новый удачный кадр. У нее прямо была страсть к съемке, она была готова сутками снимать и переснимать, даже у меня не было такой работоспособности в начале карьеры. После таких прогулок мы приходили ко мне домой и все обрабатывали. Я все шутила, что Нора выйдет на пенсию и сможет легко сменить профиль. Она успешная балерина, но в ней живет не менее успешный фотограф. Ей не хватало уверенности в своих способностях и, чтобы поддержать ее, я подарила один из своих профессиональных фотоаппаратов, которым я сама уже давно перестала пользоваться. Нора была вне себя от счастья, ее аппаратура не давала возможности передать всю естественную красоту листвы и травы, когда на нее падает луч солнца. Мой подарок она восприняла как талисман от учителя, и ее снимки стали намного лучше. Из нее вышел хороший ученик. Мне нравилось наблюдать ее рост. Знаешь, особенно удачными у нее получались снимки луны, особенно в полнолуние. Она всегда мне присылала снимки и какое-нибудь стихотворение. Сейчас найду ее любимое, – сказала Иришка и ушла за ноутбуком.
Найдя стихотворение в диалогах с Элеонорой, Иришка стала громко читать его вслух:
Луна, моя луна! Который раз
Любуюсь я тобой в заветный час!
Но в эту ночь мы встретились с тобой
В стране чужой, прекрасной, но чужой.
Над усмиренным морем ты всплыла.
Его громада нежно замерла.
Неясный вздох чуть бродит в тишине:
То тихо–тихо льнет волна к волне.
Над этой гладью в темно–голубом
Бежит твой свет серебряным столбом
И золотит небесные края.
О как прекрасна ты, луна моя! 1
– Красивое стихотворение. В твоем сне она тоже на фоне полной луны? – отозвалась я.
– На фоне луны, и в руках у нее фотоаппарат, который я ей подарила, – сказала Иришка, пролистывая переписку с Норой. Я смотрела на фотографии – они действительно были ужасающе красивыми.
Иришка закрыла их переписку и продолжила:
– Марат Эдуардович запланировал поставить новый спектакль «Коппелия». Главные партии он отдал Жене и Норе. Нора танцевала ведущие партии в московском театре, она была талантливой балериной с большим опытом. Поэтому постановка спектакля большей частью была сделана под нее. Они шикарно смотрелись вместе на репетициях. Постепенно я стала замечать их флирт. Я полностью закончила собирать портфолио артистов и улетела в командировку. Нора все также присылала мне свои фотографии, когда у меня находилось свободное время, я ей помогала. Я прилетела на спектакль «Баядерка», теперь в нем танцевала Нора, и не могла глаз оторвать от Жени. Они прекрасно смотрелись вместе, выигрышно дополняя друг друга. Из разговора с Норой я поняла, что они съехались больше месяца назад. Я реже стала бывать в театре, моя работа была закончена. Я переключилась на подготовку своей выставки и продолжала консультироваться с Норой время от времени. Я надеялась через нее хоть что-то узнать о душевном состоянии Жени, но она сама не рассказывала об их отношениях. На мои завуалированные вопросы я получала общие ответы, которые почти не содержали информации. У меня была серия командировок, подготовка выставки, снова командировки. Нора изредка присылала свои фотографии. Я почти не была в Перми, а потом позвонила Наталья Машкова и сообщила, что она пропала.
