– Сигареты! – крикнул Пьер, голос которого звучал резко и нетерпеливо.
Девушка робко улыбнулась Делле Стрит, на мгновение коснулась руки Перри Мейсона, быстро ее сжала и произнесла:
– Иногда на меня накатывает…
– Держитесь! Вам следует… – заговорила Делла Стрит.
– Продавщица сигарет! Подойдите сюда. Немедленно! – опять прозвучал голос Пьера.
– Спасибо вам большое, я хоть душу отвела, – сказала девушка, похлопала Мейсона по плечу и исчезла.
– Бедняжка, – пожалела ее Делла Стрит.
Мейсон кивнул.
– Маленькие дети стоят больших денег, – заметила Делла Стрит. – Предполагаю, что если тот тип выдал себя за отца и заявил, что мать девочки умерла или сбежала, то он легко смог отдать ребенка на удочерение, желающие быстро нашлись, а он от них получил пятьсот, а то и тысячу долларов.
– За ребенка от японки?
– А кто знал-то, что от японки? – посмотрела на него Делла Стрит. – Ты бы сам не догадался, что это девушка японка, пока она сама не сказала. Да, разрез глаз у нее не совсем обычный, что-то есть такое в очертаниях лица… Она скорее выглядит как американка, а не японка.
Мейсон снова кивнул.
– Кажется, эта история не произвела на тебя впечатления, нисколько тебя не тронула, – раздраженно заметила Делла Стрит. – Почему бы тебе не попытаться ей помочь? Ты из всех людей мог бы ей помочь, шеф. Ты мог бы найти этого ребенка и проследить, чтобы справедливость восторжествовала. Сделать доброе дело!
– Для кого? – спросил Мейсон.
– Для матери, для девочки.
– А кто тебе сказал, что для ребенка это будет доброе дело? Девочка вполне могла оказаться в хорошей семье. А биологическая мать работает в ночном клубе и щеголяет в таком открытом платье, что еще чуть-чуть оголится, и ее арестуют за непристойный вид – статья есть о непристойном обнажении в общественном месте.
– Какая разница, во что она одета? Она любит своего ребенка.
– Может, и любит, – согласился Мейсон. – Но едва ли так уж сильно.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Со времени исчезновения ребенка прошло более трех лет, – сухо заметил Мейсон. – И вдруг эта девица ни с того ни с сего подходит к двум совершенно незнакомым людям в ночном клубе, нарушая правила поведения, установленные для персонала этого клуба. Но она подсаживается к посетителям и, рискуя быть уволенной, начинает плакаться.
– Да, ты прав, – кивнула Делла Стрит. – Если так посмотреть на это дело… Но это было так спонтанно! Такое впечатление, что она долго держала свое горе в себе, переживала, страдала, а потом словно прорвало плотину и она больше не могла сдерживаться.
– Ты забыла об одном важном факте: случилось это после совещания сотрудниц клуба в углу, когда меня позвали к телефону.
– А ведь так и есть! Значит, она знает, кто ты такой.
Мейсон кивнул.
– Она захотела тебя заинтересовать и заручиться твоей помощью, шеф. Но говорила она очень убедительно, да и слезы были настоящие, – заметила Делла Стрит.
Мейсон взглянул на часы и сказал:
– Если еще намечается какое-то развитие событий, мне хотелось бы, чтобы все произошло побыстрее. Сегодня уже слишком поздно, чтобы что-то предпринимать. Хотя я никак не могу забыть голос той женщины, которая мне звонила. Так говорят, когда дело очень срочное, когда действовать нужно безотлагательно. И еще я слышал в ее голосе страх, настоящий ужас. Хотелось бы мне узнать, что там случилось, когда она внезапно бросила трубку…
– К нам идет метрдотель, – сообщила Делла Стрит.
