Она прикрыла микрофон рукой и сказала:
– Он еще не ложился. Говорит вежливо. Я думаю, что все будет хорошо.
Мейсон кивнул, забрал у нее трубку, поднес к уху и сказал:
– Алло! Это Перри Мейсон, мистер Карлин. Я очень сожалею, что пришлось побеспокоить вас в такое позднее время.
– Ваша секретарша это уже говорила, – произнес мужской голос на другом конце провода. – В любом случае пусть вас это не беспокоит. Я редко ложусь до часа ночи, а то и двух. Читаю допоздна и вообще я «сова».
– Я хотел бы встретиться с вами по одному очень важному делу.
– Сегодня?
– Да.
– Сколько времени вам понадобится, чтобы до меня доехать?
– Я звоню из «Золотого гуся», – сказал Мейсон. – И меня ждет еще одно небольшое дельце. Вероятно, мне потребуется… минут тридцать-сорок.
– Буду ждать вас, мистер Мейсон. Так, подождите. Вы тот самый Перри Мейсон, адвокат?
– Да.
– Я слышал о вас, мистер Мейсон. Буду очень рад познакомиться с вами лично. Я сварю кофе к вашему приходу.
– Это было бы прекрасно, – ответил Мейсон. – Я понимаю, что навязываюсь вам, и даже не знаю, как вас благодарить…
– Да не за что меня благодарить! Я холостяк, скучаю в одиночестве и люблю, когда приходят гости. Вы точно мне никак не помешаете, мистер Мейсон. Я буду рад познакомиться с вами. Ваша секретарша тоже приедет?
– Да. Приедем вместе.
– Отлично, – сказал Карлин. – Жду вас, мистер Мейсон, примерно через полчаса.
– Да, столько времени мне и потребуется, чтобы добраться до вас. Спасибо, – поблагодарил Мейсон и повесил трубку.
– Разговаривал приветливо, – заметила Делла Стрит.
– Да, очень даже.
– Ты прочитал газетную вырезку, шеф?
– Только мельком просмотрел, – ответил Мейсон. – Там всего несколько абзацев. Похоже, что она из какой-то нью-йоркской газеты. В ней говорится, что какая-то Хелен Хэмптон была признана виновной в шантаже и получила полтора года тюрьмы. Она вместе с сообщником, фамилия которого не упоминается, занимались вымогательством, но непонятно, каким именно образом. Подробно не объясняется. Она признала себя виновной, а судья при вынесении приговора отметил, что схема вымогательства была так хитро придумана, что он не хочет делать ее достоянием общественности и рассказывать о ней СМИ, чтобы другие не стали ее использовать.
– И это все?
– Все. Больше никаких подробностей, – ответил Мейсон.
– А дата какая?
– Даты на вырезке нет, – сообщил Мейсон. – Просто вырезан кусочек текста из газеты. Бумага уже слегка пожелтела, а это означает, что или статья давнишняя, или газета лежала на солнце. В таком случае газетная бумага желтеет довольно быстро.
– Наверное, мы узнаем больше после разговора с Карлином, – заметила Делла Стрит. – А о каком еще деле ты ему говорил, шеф?
– Я хочу проехать к тому телефону-автомату, – сказал Мейсон. – Предполагаю, что это заведение работает до полуночи. Может, нам там удастся что-нибудь разузнать о женщине, которая мне звонила.
– А ты заметил, что Карлин держался вполне непринужденно, будто такие звонки для него в порядке вещей? – спросила Делла Стрит. – Он мне даже понравился.
– Он определенно говорил вежливо и дружелюбно и при этом по-деловому, – сказал Мейсон. – А любопытства, в общем-то, не проявил.
– Верно, – согласилась Делла Стрит. – Я как раз пыталась понять, что же произвело на меня самое большое впечатление. Он полностью держал себя в руках. Другой на его месте, наверное, сгорал бы от любопытства, а, может, испугался бы. Я думаю, что большинство людей в подобной ситуации подумали бы: «Чего ради я понадобился мистеру Мейсону в такое время? Почему я? Что ему от меня нужно?» – и все в таком роде. А мистер Карлин совсем не встревожился.
