– Бриджит нам весь мозг чайной ложечкой выковыряет, – покачала я головой.
– А кто ей скажет? Алтарь видели только мы с тобой. Я не сплетничаю, ты тоже, – он был прав.
Некоторое время я нервно кусала губы, размышляя, что мне дороже: справедливость или правила. Решила, что справедливость повыше в рейтинге, а потому вздохнула, обернулась к помощнику шерифа и попросила:
– У вас маленький городок, так? – подошла поближе, чтобы не приходилось орать из-за кустов.
Бун кивнул. Важно и с некоторой претензией. Видимо, ко мне.
– И все друг у друга на виду, – продолжила я. – Вы рассказали нам о бегунах, о погоде, об алтаре, о местных высоких нравах и строгой морали. Но почему-то забыли рассказать о самой погибшей. Вы ведь её знали.
На лицо мужчины набежала густая тень. Он как-то разом осунулся, притих, растерял уверенность.
– Говорите, – устало вздохнула я. – У нас ведь не так много времени, как вам кажется. И мы не можем сидеть здесь вечность, пока вы созреете для полноценного диалога. Вы не единственные в стране, кому нужна помощь. И если она вам действительно нужна, то рассказывайте всё, что знаете. А нет – не расходуйте зря своё и наше время.
Бун недовольно свёл брови, но недовольство своё проглотил и резко выдохнул, почти выплюнул:
– Андрэ Гилрой! Старшеклассница, весной должна была окончить школу, но вряд ли бы ей это удалось! Андрэ – невыносимая девчонка, которая никого не слушала и делала всё, что взбредёт в глупую голову! Мать с ней не справлялась, они постоянно скандалили, после чего Андрэ сбегала из дома, и шлялась не пойми где, занимаясь… всяким непотребством! Хвала небесам, что её отец не дожил до этих дней! Хоть не видел, во что превратилась единственная дочурка!
Я отметила про себя странную логику этого человека, но промолчала, оставив своё мнение при себе.
– А в детстве была такой славной, доброй девочкой с косичками! – ударился в воспоминания помощник шерифа, пока его лицо активно меняло цвет. Настолько, что я даже забеспокоилась за сердечно-сосудистую систему мужчины. – Вела себя подобающе. Помогала в приюте для животных, обожала науку, ездила на олимпиады от школы. Даже заняла второе место на состязании научных проектов штата. И отобралась в федеральную олимпиаду!
– А потом?
– А потом в неё как бес вселился! Начала прогуливать, неприлично одеваться, краситься так, будто её только что с панели сняли! Губы краснющие, глаза чернющие! Ну, сущий дьявол, а не девочка, которая должна быть скромной и невинной! Потом связалась с этим чёртовым ЛаБеллем! А от вступления в его банду до тюрьмы два шага! И всё, жизнь загублена!
– Так, – притормозила я помощника. Он этого не ожидал, и едва не захлебнулся собственным возмущением. – Вы же сказали, что в вашем городе живут только белые и пушистые травоядные кролики. А ЛаБелль, я так понимаю, кто-то из волков, а не из кроликов.
– Из гиен он! – взорвался мужчина, но почти сразу взял себя в руки. И принялся объяснять. – ЛаБелль не из нашего города. Из соседнего, Монро. Но сюда постоянно шастает и он, и его прихвостни, как будто мёдом им здесь намазано. Катаются по улицам на машине, высматривают да вынюхивают! Некоторые наши ребята попадают под влияние ЛаБелля и идут на поводу у этой сволочи! Скольких он уже сгубил, одному богу известно!
– Богу, может быть, и известно, а мне нет, – пробормотала я, потирая подбородок. – Хотелось бы конкретики. Где искать этого ЛаБелля?
